Любимое кино. Скажи что-нибудь

Когда главная героиня фильма, только что закончившая школу и готовящаяся ехать учиться в Англию, влюбляется в своего бывшего одноклассника, отец убеждает ее бросить парня. Он говорит, что ее жизнь скоро слишком круто изменится, чтобы в это время заводить сколь-нибудь серьезные отношения, и намекает, что ему нужна помощь дочери в трудную минуту (к нему придирается налоговая служба). Также он дает девушке дорогую ручку и предлагает, чтобы та подарила ее своему парню на прощание. И героиня нехотя следует отцовскому совету. Когда ее теперь уже бывший парень понимает, что случилось, он звонит своей сестре, рассказывает, что его бросила любимая, и сквозь слезы с горькой иронией замечает: «Мне хочется плакать. Она подарила мне ручку. Я отдал ей сердце, а она мне – ручку».

Каждый талантливый режиссер дебютирует по-своему, и многие делают это ярко. Один снимает кино о жутком грузовике, другой с места в карьер изображает далекое прошлое, третий отправляет киборга-убийцу по следам будущей матери спасителя человечества… А как дебютировал Кэмерон Кроу, создатель таких прочувствованных лент, как «Почти знаменит» и «Джерри Магуйар»? Он снял одну из самых умных подростковых романтических лент в истории Голливуда, которая вышла в 1989 году под названием «Скажи что-нибудь».

Сочиняя «Почти знаменит», Кэмероу Кроу доверил главному герою немало автобиографических черт. Школьник-вундеркинд, он пропустил несколько классов, получил аттестат в 15 лет и вскоре устроился на работу в журнал Rolling Stone. К тому времени Кроу уже публиковался в нескольких менее известных изданиях как музыкальный критик. Как позднее вспоминал его редактор, юный журналист был столь обезоруживающе обаятелен, что ему давали интервью даже те рокеры, кто ненавидел Rolling Stone.

Тем не менее, когда в 1977 году журнал перевел свою штаб-квартиру с Западного на Восточное побережье США, 20-летний Кроу не последовал за коллегами. Журналистика к тому времени ему наскучила, и он решил заняться сочинением книг. Два года спустя он под вымышленным именем поступил в школу как подросток-старшеклассник, отучился в выпускном классе и написал книгу о школьной жизни под названием «Быстрые перемены в школе Риджмонт-Хай». Вскоре ему предложили превратить книгу в сценарий, и год спустя, в 1982-м, на экраны вышла одноименная молодежная комедия с молодым Шоном Пенном в главной роли. Поставила этот фильм Эми Хекерлинг, будущий режиссер комедии с Чеви Чейзом «Отпуск в Европе».

Когда в 1984-м вышел неофициальный сиквел «Быстрых перемен» под названием «Дикая жизнь», Кроу привлек внимание Джеймса Брукса, лауреата трех «Оскаров» за мелодраму 1983 года «Язык нежности» (Брукс был награжден как сценарист, режиссер и продюсер) и будущего продюсера «Симпсонов». Сам в прошлом журналист, переключившийся на сочинение сценариев, Брукс оценил талант молодого коллеги и почувствовал в нем родственную душу. Поэтому, когда они познакомились и начали регулярно общаться, мастер предложил новичку пришедшую ему в голову сюжетную идею: «Что если девушка-подросток, всей душой обожающая и искренне уважающая своего отца, вдруг узнает, что он плут и преступник?»

Столь необычный сюжет родился у Брукса, когда он как-то заметил, как нежно разговаривают режиссер «Москвы на Гудзоне» Пол Мазурски и его дочь Мэг. Видно было, что они очень любят и ценят друг друга, и, как опытный драматург, Брукс сразу подумал о том, что случится, если эта идиллия разрушится. Сам, однако, он сочинять такую историю не хотел, так как не чувствовал, что понимает современную ему молодежь, и полагал, что это материал для Кроу.

Тот, однако, так не считал. У начинающего автора были отличные отношения с его родителями, и он плохо понимал, как писать женские образы. Тем более когда речь шла о главной героине. Но Кроу все же принял вызов Брукса и поступил как настоящий журналист – начал искать среди своих знакомых потенциальных прототипов для главной героини и брать у них неформальные интервью, чтобы понять, чем они живут и как разговаривают. В частности, он обнаружил, что девушки, которые со стороны кажутся неприступными красавицами, нередко страдают от того, что их никто не пытается завоевать. Особенно из числа мало-мальски достойных парней. Так что им приходится ходить на свидания с самоуверенными наглецами, которые уверены, что ни одна девушка не может им отказать.

Чтобы ему проще было отождествлять себя с девушкой, получившей имя Диана Корт, Кроу сделал героиню вундеркиндом, которая уже в школе начала заниматься по университетской программе, что сделало ее своего рода парией среди одноклассников и лишило друзей. Школьная жизнь Кроу была именно такой, и он знал, как одиноко чувствует себя подросток (не важно, парень или девушка), который не может завести друзей-ровесников. Конечно, для такого ребенка доверительные отношения с родителями особенно важны – иначе он останется совсем один. И тем болезненней удар, когда любимый отец оказывается обманщиком.

Придумать отца-предателя было намного проще. Бабушка Кроу в то время жила в доме престарелых, и сценарист часто у нее бывал. Также он работал в этом доме волонтером, и ему доводилось сталкиваться с сотрудниками подобных заведений, которые кажутся благородными столпами общества, но на деле пользуются слабостями своих клиентов и обворовывают их и их семьи, а также государство. Поэтому сценаристу не нужно было читать «Двенадцать стульев», чтобы придумать американского Альхена. Конечно, куда более представительного, чем советский персонаж Ильфа и Петрова. Ведь ему надо было годами обманывать свою пусть и наивную, но отнюдь не глупую дочь.

Самый сильный «затык», как ни странно, у Кроу был с возлюбленным главной героини. Он быстро отказался от идеи выстроить всю картину вокруг отца и дочери и решил сочинить своего рода любовный треугольник – выпускница, ее отец и ее ухажер, на которого девушка опирается, когда осознает, что ее родитель совсем не такой, каким кажется. Но каким именно должен быть главный герой такого кино? Кроу хотел придумать парня, который не казался бы ходячим стереотипом.

Как часто бывает, ответ сценаристу подсказала сама жизнь. Однажды в дверь квартиры Кроу в Санта-Монике постучал новый сосед – полный неоправданного энтузиазма и дружелюбия долговязый парень из захолустья, который, познакомившись со сценаристом, тут же начал рассказывать, что хочет стать великим кикбоксером, потому что у этого модного спорта огромное будущее. Когда Кроу пожаловался Бруксу, что, мол, сценарий не идет, а тут еще приставучий сосед с его кикбоксингом, тот ответил, что ему грех жаловаться – ответ на его затруднения сам пришел к нему в гости.

И действительно, это была отличная идея – сделать главного героя не шаблонным «ботаником», не «гопником» и не нахрапистым нахалом, а чуть туповатым, но добросердечным оптимистом с открытой и нежной душой. Который верит, что может стать знаменитым кикбоксером, и надеется, что покорит сердце самой красивой и умной девушки в выпускном классе. Не потому, что он считает себя лучше всех, а потому, что старается думать о лучшем. Так родился персонаж, получивший имя Ллойд Доблер.

Была отчасти позаимствована из жизни и лучшая подруга Ллойда по имени Кори (в отличие от большинства гетеросексуальных экранных парней, которые дружат с парнями, друзья Ллойда в основном принадлежат к прекрасному полу). Кроу был знаком с девушкой, после бурного романа с неким Джо написавшей целую кучу песен об этом парне, и он решил, что будет забавно сделать такое создание одним из персонажей фильма.

По совету Брукса Кроу сперва написал «Скажи что-нибудь» в виде повести, где повествование велось от лица главной героини. (Кстати, название фильма – это закрепившийся неверный перевод. Правильно переводить: «Рассказывай что угодно». Речь идет об уговоре Дианы с ее отцом, что они всегда должны говорить начистоту.) Когда сценарист понял, что достаточно комфортно чувствует себя, сочиняя девичьи реплики и рассуждения, он превратил повесть в объективный сценарий.

В то время у Кроу не было почти никакого постановочного опыта, но он уже начал экспериментировать с профессией режиссера. Поэтому, когда два намеченных для картины творца отказались ее снимать, Брукс убедил Кроу попробовать себя в режиссуре и реализовать свой замысел во всей полноте, а не ждать и бояться того, что сделает с ним сторонний постановщик. В этом было продюсерское кредо Брукса: «Как можно больше власти и ответственности для сценариста».

Когда дело дошло до кастинга, оказалось, что на главные роли претендует немало отлично подходящих для них актеров. Во время проб на роль Ллойда свежеиспеченному режиссеру нравился и Кристиан Слейтер, и будущий постановщик «В спальне» и «Как малые дети» Тодд Филд (трехкратный номинант «Оскара» за закадровую работу), и будущий режиссер «Морского боя» Питер Берг. Лучше всех, однако, на роль подходил Джон Кьюзак (который в самом деле занимался кикбоксингом). Правда, к тому времени он уже перешел на взрослые роли и не горел желанием возвращаться в школу (точнее, в первое лето после окончания школы). Но Кроу и Брукс в течение нескольких встреч смогли сломить его сопротивление и убедить его надеть плащ Ллойда. Их главным аргументом было то, что Доблер мало похож на обычных персонажей школьных лент.

Перепробовав целую толпу актрис на роль Дианы Корт, Кроу сократил список до трех кандидаток: Дженнифер Коннелли из «Лабиринта», Элизабет Шу из «Парня-каратиста» и Айони Скай из подростковой криминальной драмы «На берегу реки» с Криспином Гловером, Киану Ривзом и Деннисом Хоппером. Первые две претендентки были более опытными и, судя по их дальнейшим карьерам, более талантливыми. Но Скай так нравилась Кроу в «На берегу реки», что он отдал ей роль, ставшую ее главным карьерным достижением. Кроме того, ему казалось, что Айони лучше других передает уязвимость и чувствительность Дианы и что она в жизни одевается именно так, как должна была одеваться ее героиня.

Самым сложным оказалось найти мистера Корта. Кроу нужен был актер в возрасте, абсолютно достоверный в образе заботливого отца и выглядящий воплощением аристократического достоинства даже в сцене объяснения с дочерью, где он признает, что нарушил закон и обманул доверившихся ему людей. Постановщик надеялся, что уговорит Роба Райнера, но тот уже окончательно пересел в режиссерское кресло.

Лишь в самый последний момент, всего за несколько дней до начала съемок, роль мистера Корта получил Джон Махоуни – британец по происхождению, который довольно поздно начал актерскую карьеру и в конце 1980-х был преимущественно известен как театральный артист. От Махоуни так и веяло законопослушностью и старомодной добропорядочностью. Недаром несколько лет спустя, в 1993-м, он получил роль мудрого и многоопытного полицейского в отставке в популярном ситкоме «Фрейзер» (Махоуни изображал отца заглавного персонажа). Для фильма это было идеально. Кроу хотел, чтобы зрители до последнего момента вместе с Дианой верили в невиновность Корта и чтобы в сцене, где мужчина убеждает дочь бросить «недостойного» ее парня и явно эксплуатирует ее привязанность к отцу, казалось, что Корт не снимает маску добропорядочности и показывает свое истинное лицо, а надевает маску злодея, чтобы защитить «свою малышку» от мезальянса с лузером.

Также роли в картине получили звезда «Мистической пиццы» и будущая звезда сериалов «Клиент всегда мертв» и «Почти человек» Лили Тейлор (она сыграла вышеупомянутую певицу Кори), будущая актриса из сериалов «Блудливая Калифорния» и «Луи» Памела Адлон, будущая звезда «Антуража» Джереми Пивен, снявшийся во всех ранних фильмах Кроу Эрик Штольц (тот самый, который чуть не стал главным героем «Назад в будущее»), бывшая девушка Бонда из «Лунного гонщика» Лоис Чайлс (она изобразила мать Дианы, давно живущую отдельно от своей бывшей семьи) и сестра исполнителя главной роли Джоан Кьюзак. Последняя изобразила старшую сестру Ллойда, которая опекает его, пока служащие в армии родители парня живут за границей.

Если бы Кроу сочинил «Скажи что-нибудь» в самом начале 1980-х, действие сценария почти наверняка развивалось бы в родной для автора Калифорнии. Но в 1982 году у Кроу начался роман с рокершей Нэнси Уилсон из группы Heart (в 1986-м эти отношения увенчались браком), и любимая женщина привила сценаристу любовь к ее родному Сиэтлу. Бросить Голливуд ради супруги Кроу не решился, однако во второй половине 1980-х он жил на два города, и он написал «Скажи что-нибудь» как историю о жителях Сиэтла, чтобы во время съемок как можно больше времени провести на севере.

Правда, снять всю картину в Сиэтле Кроу все же не удалось. Некоторые его голливудские коллеги отказались ехать в штат Вашингтон лишь для того, чтобы запечатлеть стандартные американские пригородные виды, едва варьирующиеся от города к городу, и потому жители Сиэтла еще со времен премьеры картины ворчат из-за того, что в ней на дальних планах порой можно разглядеть калифорнийские горы. Часть съемок, однако, все же была организована в Сиэтле, и Кроу очень нравилось, что местные жители, в отличие от привыкших к голливудским кинематографистам обитателей Лос-Анджелеса, относятся к съемочной группе с интересом и уважением, а не с раздражением: «Не перегораживайте улицу, мне надо на работу!»

В первый день съемок Кроу впал в истерику, когда осознал, что так мало знает о работе режиссера, что коллегам приходится подсказывать ему даже такие банальности, как «сперва мы снимаем общие планы, а потом – крупные». Но, отсидевшись в трейлере, постановщик взял себя в руки, и вскоре он уже командовал съемками как заправский режиссер. Благо, что картина, состоящая почти исключительно из диалогов и монологов, не требовала никакой особой технической прыти. И, конечно, с таким опытным оператором-постановщиком, как Ласло Ковач («Беспечный ездок», «Охотники за привидениями»), Кроу мог чувствовать себя как за каменной стеной и преимущественно думать об организации мизансцен и актерской игре.

Последним творческим решением, которое режиссер принял на съемочной площадке в последний день съемок, был ответ на вопрос, где должен быть бумбокс в знаменитой сцене, когда отвергнутый Ллойд является под окна Дианы и предоставляет музыке право сказать, как он относится к девушке. Кьюзак хотел сыграть этот эпизод немного отстраненно, как будто персонаж стесняется своих чувств и не хочет на них настаивать. Поэтому он убеждал режиссера, что бумбокс должен просто стоять на машине, а Ллойд должен сидеть рядом. Кроу же настоял на том, что герой должен с решительным видом держать бумбокс над головой. Мол, это мои чувства, и я от них не отступлюсь.

Какие именно чувства? Сценарий предписывал включить в этой сцене песню Билли Айдола To Be A Lover, и можно понять, почему Кьюзак не хотел держать бумбокс над головой. Слишком уж это была откровенная и озорная песня, с постоянными упоминаниями занятий сексом. Поэтому, когда Кьюзак все же взял бумбокс в руки, он включил песню Turn The Other Way своей тогдашней любимой группы Fishbone. Она лучше подходила по тексту, но альтернативное звучание Fishbone, так и не добившейся мейнстримного успеха, было слишком причудливым и сложным для эпизода, в котором герой признается в очень простых чувствах.

Окончательный ответ Кроу нашел лишь во время монтажа, когда вспомнил, что среди песен, игравших на его свадьбе, была композиция Питера Гэбриела In Your Eyes, как раз вышедшая в 1986 году. Это было идеальное сопровождение для эпизода – понятное, трогательное, душевное, пафосное и без лишних пошлостей. Кстати, истинным адресатом песни была актриса – естественно, не Айони Скай, а Розанна Аркетт, с которой Гэбриел жил в конце 1980-х и начале 1990-х.

Учитывая техническую простоту ленты и юность и незвездность большинства ее актеров, можно заподозрить, что Брукс выбил для фильма слишком большой бюджет, когда убедил студию Fox вложить в картину 16 миллионов долларов. Вышедший двумя годами ранее «Хищник» обошелся в 15 миллионов, и он на четверть состоял из спецэффектов, а романтическому погодку ленты Кроу «Когда Гарри встретил Салли…» 16 миллионов хватило для того, чтобы организовать съемки в нью-йоркских достопримечательностях, где каждая секунда влетает в копеечку.

Конечно, столь существенные траты имели бы право на существование, если бы лента была обречена на хитовость. Но «Скажи что-нибудь» получилась слишком тонкой и глубокой, чтобы за считаные рекламные секунды объяснить всю ее прелесть, и премьера картины, состоявшаяся 14 апреля 1989 года, вызвала лишь умеренный зрительский интерес. Когда прокат завершился, выяснилось, что фильм заработал 21 миллион долларов – на 6 миллионов меньше, чем «Быстрые перемены», снятые на 4,5 миллиона.

Провал? Нет, потому что в то время уже существовал мощный видеорынок, и на нем картина стала долгоиграющим хитом. Подобно той же «Когда Гарри встретил Салли…» и «Клубу “Завтрак”», фильм Кроу не просто показывал героев, испытывающих сильные чувства, а демонстрировал, откуда эти чувства берутся и что за ними стоит. И это было предложение, от которого юные зрители не смогли отказаться, когда распробовали картину. Кто же не хочет узнать, чем живут «недоступные» девушки? Особенно если проницательные наблюдения режиссера включены в трогательную, необычную (при кажущейся банальности сюжета о девушке, отце и ухажере), драматичную и оптимистичную романтическую ленту с отличным саундтреком.

Не сказать что фильм Кроу был так же успешен в мире цитат, как в мире культовых молодежных постановок, но «Я отдал ей сердце, а она мне – ручку» часто включается в перечни самых популярных киноцитат 1980-х. Фраза эта родилась у Кроу, когда он подметил, что после разрыва тесных отношений у бывших любовников часто остаются подарки-безделушки, вызывающие прилив чувств, когда попадаются на глаза. Это было очевидное наблюдение, но Кроу сумел превратить его в выразительный художественный факт. И в этом вся прелесть лучших мелодраматических лент – они берут хорошо знакомые всем истории и рассказывают их так, что самые банальные детали превращаются в яркие художественные явления, и кажется, что еще никогда не было такой любви, как у Ромео и Джульетты. Или у Ллойда и Дианы.