Имя розы

«Охота за “Красным октябрем”», «Игры патриотов», «Прямая и явная угроза», «Цена страха», «Джек Райан: Теория хаоса». Одно из этих названий не такое, как другие. Почему заглавие нового фильма об аналитике ЦРУ из романов Тома Клэнси начинается с имени героя и хорошая ли это идея? Давайте разбираться.

«Как вы яхту назовете, так она и поплывет!» В Америке не знают, кто такой капитан Врунгель, но голливудцы и без героя Андрея Некрасова в курсе, что название фильма – самая важная часть сценария. Удачное заглавие зрителей привлекает, неудачное – отпугивает, и продюсеры могут здорово себе подгадить, если все сделают правильно, но промахнутся со словами на постере.

Не верите? Найдите Ники Марвин и поинтересуйтесь у нее, каково это – быть продюсером фильма The Shawshank Redemption (в русском улучшенном переводе «Побег из Шоушенка»). Сейчас «Побег» считается одной из лучших картин всех времен и народов, но в год выхода он собрал лишь 28 миллионов долларов при 25-миллионном бюджете. В том числе из-за непонятного английского заглавия («”Искупление Шоушенка”? Что за чушь такая?»). Кстати, Марвин с тех пор не спродюсировала ни одной киноленты. А ведь ее за «Побег» номинировали на «Оскар»!

Каким должно быть идеальное голливудское заглавие? Прежде всего, недлинным и удобопроизносимым. Например, ироничное название итальянской комедии «Отнесенные необыкновенной судьбой в лазурное море в августе» по ходу работы над англо-американским ремейком с Мадонной сократилось до «Унесенных». А печально известный фильм «Джильи», убивший карьеру режиссера Мартина Бреста и чуть не отправивший вслед за постановщиком Бена Аффлека и Дженнифер Лопес, среди прочего пострадал из-за того, что далеко не все в Америке могли правильно прочесть Gigli.

Далее, заглавие должно намекать на происходящее в картине и интриговать зрителей, но не быть откровенно описательным и не раскрывать основные сюжетные тайны. Например, «Атака 50-футовой женщины» и «Змеи в самолете» (в России – «Змеиный полет») считаются пошлыми трэшевыми заглавиями. А вот «Молчание ягнят» и «Красный дракон» для фильмов об охоте на серийного убийцу – самое оно. И зловеще, и интригует, и не вполне понятно. Так и хочется узнать, какое отношение к детективному расследованию имеют ягнята!

Наконец, у идеального заглавия должно быть несколько смысловых уровней. Оно, как динамит, должно скрывать в маленьком объеме огромную взрывчатую (художественную) силу. Посмотрите, например, на название прошлогоднего хита «Гравитация». С одной стороны, это отсылка к притяжению Земли, которое угрожает жизни главной героини. С другой стороны, английское слово gravity также означает «тяжесть, опасность» (во фразах вроде «Осознаешь ли ты всю тяжесть своего положения?»). В одном слове отец и сын Куароны указали зрителям и на то, что действие связано с космосом, и на то, что это история о смертельной опасности. Мастерская работа!

Но только на английском языке. К сожалению для голливудских мастеров игры словами, времена, когда американские продюсеры могли думать только об американском рынке, прошли. В наши дни Куароны придумывают отличное заглавие Gravity, а на русском языке получается занудно-научная «Гравитация». И это еще неплохой вариант. Посмотрите, что вышло, когда наши диснеевцы попытались перевести многозначительное американское Frozen. «Холодное сердце»? Это у кого из основных героев «холодное сердце»? У второстепенного злодея? То есть мультфильм о нем, а не о главных героинях, которыми создатели картины так гордятся?! А это ведь простые заглавия с простыми смыслами. И перевод на язык индоевропейской семьи, а не на турецкий или китайский.

При всей сложности придумывания заглавий для одиночных картин, это цветочки в сравнении с сочинением названий для лент, у которых могут быть продолжения. «Первая кровь», например – превосходное заглавие для драмы о солдате, который объявляет войну обидевшей его полиции. Но как называть второй фильм? «Рэмбо: Первая кровь. Часть II». Ерунда же! А вспомните «Пиратов Карибского моря». Казалось бы, безукоризненное долгоиграющее заглавие. Но оно перестает «работать» уже в третьей ленте, где в войну карибских пиратов с британским флотом включились китайцы.

Не стоит забывать и о том, что многие простые и изящные заглавия уже разобраны предшествующими поколениями сценаристов, и нынешним авторам приходится либо изощряться в изобретении чего-то оригинального, либо влипать в юридические разбирательства с владельцами прав на заимствованное заглавие. Так, прошлогодний исторический фильм «Дворецкий» официально именуется «Дворецкий Ли Дэниелса» (Дэниелс – режиссер ленты), потому что в 1916 году в Америке была выпущена немая короткометражка «Дворецкий». Ныне этот фильм утерян, выпустившая его студия давно не существует, но Warner за унаследованные ей права держится крепко.

К чему все эти долгие рассуждения? К тому, что можно понять голливудцев, которые в последние годы все чаще называют фильмы именами главных героев. «Шерлок Холмс», «Гринберг», «Гарри Браун», «Робин Гуд», «МакГрубер» (в России – «Супер МакГрубер»), «Сайрус», «Джона Хекс», «Солт», «Мачете», «Ранго», «Пол» («Пол: Секретный материальчик»), «Ханна» («Ханна: Совершенное оружие»), «Тор», «Ларри Краун», «Дж. Эдгар», «Артур Кристмас» («Секретная служба Санта-Клауса»), «Хьюго» («Хранитель времени»), «Джон Картер», «Джек Ричер», «Тед», «Дредд», «Алекс Кросс» («Я, Алекс Кросс»), «Паркер», «Росомаха» («Росомаха: Бессмертный»), «Риддик», «Кэрри» («Телекинез»)… Кроме того, в наступившем году нас ждут «Ной», «Вероника Марс», «Малефисента» и «Годзилла». И это лишь самые известные постановки, и без учета родственных по духу заглавий вроде «Внутри Льюина Дэвиса».

Конечно, подобные названия появились не вчера. «Евгений Онегин», «Анна Каренина», «Братья Карамазовы»… Но их распространение сейчас связано не с тем, что голливудцы черпают вдохновение в собраниях сочинений Толстого и Пушкина, а с тем, что в ситуации «куда ни кинь, всюду клин» некоторые сценаристы и продюсеры идут по пути наименьшего сопротивления.

Чем хороши заглавия, состоящие из одного имени персонажа? Во-первых, они по своей природе уникальны и не создают внезапных копирайтных проблем с утерянными лентами 1916 года. Ведь если у вас есть права на экранизацию книг Джеймса Паттерсона об Алексе Кроссе, то у вас автоматически есть право на использование имени этого персонажа в заглавии.

Во-вторых, у них нет проблем с переводом. «Ларри Краун» и в Бурунди «Ларри Краун». Хотя, например, «Германия» на тамошнем языке рунди – Ubudagi, а «Англия» – Ubwongereza. Конечно, местные прокатчики иногда меняют такие названия на более понятные или забавные, но тут уж сценаристы ничего поделать не могут.

В-третьих, никаких заковырок с именованием сиквелов. Начинаешь с заглавия первой ленты, а дальше пиши что хочешь. Можно просто цифру поставить («Железный Человек 2»), можно еще подзаголовок придумать («Тор 2: Царство Тьмы»), можно добавить глагол («Мачете убивает»)… Главное – в алфавитных списках все серии будут рядом. А не так, что «В поисках утраченного ковчега» в одном месте, а все прочие «Индианы Джонсы» – на совсем другую букву.

В-четвертых, если вы знаете, кто такой Тор или что такое Годзилла, то «именное» заглавие для вас весьма выразительно. Скажите другу: «Выходит второй “Шерлок Холмс”!» – и он сразу вас поймет. А если вы скажете: «Ура, выходит “Игра теней”!» – то он наверняка переспросит, что это за кино.

Наконец, в-пятых, заявляя в заглавии своего главного героя, вы четко позиционируете картину. «Джон Картер», например, – это явно мужское кино. А вот в «Принцессе Марса» (как было у Эдгара Райса Берроуза) легко увидеть фильм для девочек, обожающих тиары, платья до пят и пони-единорогов.

Как видите, у «именных» заглавий немало достоинств. Но все они уравновешиваются одним грандиозным недостатком. Такие заглавия «работают» лишь в том случае, если зрители знают имя в названии. Поэтому «Шерлок Холмс», «Робин Гуд» и «Ной» – это отличные названия, «Алекс Кросс», «Тор» и «Кэрри» – всего лишь неплохие, а «Сайрус», «Солт» и «Ларри Краун» не стоят бумаги, на которой были напечатаны их постеры. Ведь эти персонажи были придуманы специально для фильмов, и зрители, ничего заранее о них не зная, не могли почерпнуть из заглавий никакой информации.

Конечно, те же претензии можно предъявить и к «Анне Карениной» и «Евгению Онегину», которым отсутствие «говорящего» названия не помешало стать классикой. Но ведь оно им и не помогло! Никто из читателей XIX века не говорил себе: «”Евгений Онегин”! Надо почитать!» Они думали: «Новый Пушкин! И не важно, как называется роман…» А в мире с такой жесткой конкуренцией, как нынешний Голливуд, каждый зритель, не заинтересовавшийся картиной из-за ее неудачного названия, – это потеря для студии и потенциальное приобретение для ее соперниц.

Теперь, рассмотрев все эти соображения, мы наконец-то можем разобраться, удачно ли заглавие «Джек Райан: Теория хаоса» и почему картина называется так, а не иначе. На последний вопрос ответить просто. Очевидно, Paramount планирует выпустить несколько фильмов о героическом аналитике ЦРУ, и студия хочет, что они воспринимались как части единого цикла, а не как разрозненные постановки с совершенно разными заглавиями, как это было прежде. При этом, именуя цикл по имени героя, продюсеры обеспечивают себе большой выбор потенциальных сюжетов для будущих серий. Ведь для такого заглавия несущественно, где работает Джек Райан и кому он противостоит. Важно лишь, что он в центре событий.

Удачное ли это заглавие? Серединка на половинку. Джек Райан – не Ларри Краун, и в мире немало людей знают его имя и обожают книги и фильмы о его приключениях. Но он также далеко не так известен, как Робин Гуд или Шерлок Холмс, и его имя звучит столь же банально и скучно, как «Джон Картер» и «Джек Ричер». В отличие от нестандартных и интригующих имен вроде «Индианы Джонса» и «Артура Кристмаса».

Пытаясь решить эту проблему, студия снабдила фильм интригующим подзаголовком Shadow Recruit (буквально «Теневой рекрут»)… И угодила в ту самую переводную ловушку, которой пыталась избежать, называя картину именем персонажа, а не какой-нибудь изящной игрой слов. В России, например, переводчики с этим словосочетанием не справились, и у нас фильм выходит с невнятным подзаголовком «Теория хаоса», который вызывает в памяти «Парк Юрского периода» и видеоигру Tom Clancy's Splinter Cell: Chaos Theory, но никак не ассоциируется с Джеком Райаном. Так что Акела скорее промахнулся, чем наоборот. Посмотрим, как это скажется на сборах!