Канн-2008: Герман возвращается в Канны

В Каннах ожидают Алексея Германа, который должен провести мастер-класс и, возможно, показать "Историю арканарской резни".

Удивительная скромность коллекции международных призов Алексея Германа – еще один парадокс системы фестивалей. Награда в Локарно для "Лапшина", приз за заслуги в Роттердаме – это все, если не считать отечественных "Ники" и награды Гильдии критиков за «Хрусталев, машину!» (1998). Единственная его номинация на Золотую пальмовую ветвь случилась в 1998 году за того же "Хрусталева" и закончилась скандалом – фильм был безжалостно освистан критикой, все было довольно оскорбительно. Позже, французы покаялись, признали картину шедевром, фильм долго шел во французском прокате, но осадок, что называется, остался.

В этом году в Каннах обещан мастер-класс Германа и показ «Истории арканарской резни» (2007) – сменившей название экранизации романа Стругацких "Трудно быть богом". Уверенности, как это обычно бывает с Алексеем Германом, тут нет ни в чем – возможно, в Каннах покажут весь фильм, монтаж которого, правда с черновым звуком, был недавно закончен. Может быть, покажут какие-то фрагменты. А может быть, показ так и не состоится.

Если же главный кинематографический фестиваль мира все же увидит новый фильм Алексея Германа, усилия, которые придется приложить публике, расслабленной «Кунг-Фу Пандой» /Kung Fu Panda/ (2008) и «Индианой Джонсом» /Indiana Jones and the Kingdom of the Crystal Skull/ (2008), чтобы дотянуться до уровня ленты, потребуются нешуточные. Картина Германа определенно окажется вне рамок ожиданий как российской публики, предвкушающей экранизацию культового романа, так и вне современного киноконтекста – привычной оппозиции блокбастеров и артхауса. Напоминающий бесконечный сон, этот фильм решает задачи, уже довольно давно подзабытые не только крупными кинофестивалями, но и искусством кинематографии в целом – подвергать сомнению сами основания жанра, создавать новый язык – не ради новизны как таковой, а ради возможности говорить на нем.

Трудно предсказать реакцию фестиваля, присмиревшего после прошлой осечки с Германом. Трудно даже предположить, насколько рассказанная a картине история, в России знакомая почти каждому со школы, будет внятна за рубежом "территории Стругацких". А может быть, не скованные ожиданиями, иностранцы окажутся более внимательными зрителями, чем соотечественники Алексея Германа.

Очевидно одно – если каннский показ картины состоится, это будет самое важное событие кинофестиваля, да и вообще этого киногода.