Рецензия на фильм «Вердикт за деньги»

Как в кулинарном техникуме, в судебном триллере "Вердикт за деньги" вроде бы все есть. Надежный первоисточник в форме очередного бестселлера Джона Гришэма. Надежный продюсер в лице Арнона Милчана, сделавшего вагон хитов ("Однажды в Америке", "Бразилия", "Красотка", "Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе" ("Джей-Эф-Кей"), "Секреты Лос-Анджелеса", "Бойцовский клуб") и маленькую тележку экранизаций Гришэма ("Клиент", "Время убивать"). Надежный режиссер Гэри Фледер, не обделенный ни чувством юмора ("Чем заняться мертвецу в Денвере"), ни чувством ритма ("Целуй девочек"). Наконец, кастинг, достойный на первый взгляд "Оскара": помимо перспективных Джона Кьюсака и Рэйчел Вайц, "Вердикт за деньги" – еще и первое общее выступление Джина Хэкмана с Дастином Хоффманом. Они полвека дружат домами, с тех пор как подметали один магазин и делили посменно одну койку в общаге, но до сих пор не снимались вместе. Это же явно должно обеспечить пронзительность и емкость, о чем бы ни шла на экране речь.

Чего не хватает в фильме? Ну, смысла – это понятно, без комментариев. Но, по большому счету, в нем вообще ничего не хватает. Ни актеров, ни режиссуры, ни активного интереса, ни даже масштабности проекта, на которую уж и последний ловится. Все почему? А сценарий нельзя было отдавать делать аж четверым хапугам-многостаночникам, чьих имен даже помнить не полагается, потому что им лишь бы хапнуть. Впрочем, после них виноваты также все остальные участники. Что мешало заранее разуть глаза с таким-то опытом и надежностью? Тоже лишь бы посамовыражаться? А теперь что, народу и рецензентам выражаться покрепче? Что, мол, упоительное кино, упоительней не бывает? А если народы не склонны к трехэтажному мату? Тоска.

Сначала долго-долго Джон Кьюсак отказывается быть присяжным, хотя ему пришла повестка. Работает в универмаге, в секции детских игрушек, выпивает с друзьями, за ним кто-то следит. Кто следит – совершенно неопределимо, но потом, значит, выяснится. Намек на интерес. А следом Джон Кьюсак все же приходит в зал заседаний на предмет отсеивания присяжных адвокатами враждующих сторон. Он очень хочет отсеяться, но его все же хомутают в очередной процесс против гигантской оружейной корпорации. Процесс пошел от вдовы мужика, оказавшегося в числе жертв случайного нападения разъяренного отщепенца, уволенного с работы. Тот всех пострелял из оружия, произведенного корпорацией. Если бы, значит, она его не производила, то и отщепенец бы не стрелял. Адвокатом вдовы, свято верящим в эту идею, является Дастин Хоффман.

Все это категорически неинтересно, когда вообще сомнительная логика еще и разъясняется около часа, пока в кадре, как триста спартанцев, по одному отсеиваются присяжные с дополнительными подробностями. Почему было не подать иск на государство, которое позволяет свободно торговать оружием, правда, так и не разъясняется, но потом, наконец, показано, кто наблюдал за Кьюсаком. Это наружка другой стороны – адвоката корпорации, за сумасшедшие деньги взявшегося любой ценой выиграть сомнительное дело. Он, давно знаменитая своей безыдейностью акула капитала, исполняется Джином Хэкманом. У него большая команда, компьютеры, спецэффекты и прочая "современность". Но уже ясно, что будет "интеллектуальная" стычка плохого парня с хорошим и больше ничего. Остается лишь слабая надежда, что если что-то придумать, вдруг хитро изобрести, то и такая банальность все-таки до сих пор будет претендовать на смотрибельность.

Далее все крутится около присяжных. Хэкман хочет купить их скопом, Хоффман хочет ему помешать, а некие тайные силы нагло и откровенно прислали обоим по повестке, что жюри продается за круглую сумму. Довольно скоро понятно, что тайные силы – это Рэйчел Вайц с кем-то еще, и будет указанная сумма в нужном месте в нужное время – и приговор будет ваш, который хотите. Тоже мне, откровение. Ну, а следующий час с лишним будет шантаж, выясниловка, финальная война нервов, пока наши не победят. И тоска, зеленеющая буквально с каждой минутой, будет вовсе не от безнадежно банальной развязки, когда вся подоплека истории в зубах уже навязла. Нет, тоска больше оттого, что фильм в принципе пошел не тем путем. Вместо вглубь все придумано вширь и навалено так, что уже ничего не существенно, а "нюансы" и "тонкости" вместо ожидаемых человеческих – чисто бюрократические.

Суд присяжных, который и сам по себе – неабсолютная истина, в фильме еще погряз в донельзя навороченном американском судопроизводстве. Человеческого – лишь то, что одну из присяжных уволили, за то что пьет на работе. Но вопрос возникает совсем нештатный: а кто, собственно, гарантировал, что, выпимши, она рассудит неуважительно? Это кем-то уже доказано или чистая американская заморочка здорового образа жизни, навязываемая нам как очередная истина? Может, курящих в Америке тоже в присяжные не берут? Ну, еще человеческого – как снята сцена главного разговора Хоффмана с Хэкманом в судебном туалете, но удовольствие снова какое-то постороннее. Просто сидишь и ржешь, как оператор (Роберт Элсуит) минут десять исхитряется скрыть, что Хэкман на две головы выше Хоффмана. Тут и съемка с нижней точки, и обрезанная рамка, и перспектива, когда Хоффман ближе к камере, так что Хэкман кажется ниже. В общем, чума, пока они занудно впаривают друг другу, мол, ты сволочь, а ты дурак, нет, ты сволочь, а ты дурак.

Вместо какой-либо емкости и пронзительности к концу рассосался даже старый интерес к судам и приговорам. Все сомнительно, и Джон Кьюсак тоже притянут за уши. Полное ощущение, что на самом деле в Америке все не так, а, скорее, ровно наоборот – с присяжными, с адвокатами, с оружием, с шантажом, с коррупцией, с приговорами и вообще со всем на свете.

Только деньги там лишние есть, и очень большие деньги, чтобы выбрасывать их на такую ерунду.

Текст: Екатерина Тарханова