Сегодня на Netflix выходит третий сезон сериала «Очень странные дела» — ностальгического путешествия по эстетике подростковых хорроров 80-х. В честь этого мы решили вспомнить другие фильмы, которые успешно осмысляют наследие Кинга, Спилберга, Земекиса, Карпентера и прочих-прочих
Джей Джей Абрамс, ныне главный возродитель старых франшиз (именно его трудами появился новый «Стартрек» и «Звёздные войны»), в 2011-м прямо высказал свою любовь к кино 80-х своим «Супер 8» — метафорической истории о ребятах, которые познают чудеса мира через любительскую кинокамеру Super 8 (на которую в детстве снимали свои первые фильмы и Стивен Спилберг, и Питер Джексон, и тот же самый Джей Джей Абрамс). В один день на их плёнку попадает железнодорожная катастрофа, и вскоре по всему городу начинают происходить странные вещи. Герои, конечно же, подозревают, что тут как-то замешаны внеземные силы, и с камерой наперевес начинают собственное расследование.
Канадское трио Roadkill Superstars (брат и сестра Анук и Йоанн-Карл Виссель, а также муж Анук Франсуа Симар) десяток лет снимали сумасшедший копеечный трэш, абсурдно жестокий и сильно опирающийся на эффектный пластический грим. Одну из таких короткометражек, T for Turbo, они в итоге расширили до полного метра — получился «Турбо пацан», постапокалиптический балаган о мечтательном парне верхом на BMX, который находит супергеройскую броню и идёт спасать рободевушку своей мечты. Roadkill объединили два классических для восьмидесятых нарратива — типичную подростковую адвенчуру и импозантный VHS-трэш в духе итальянских пародий на «Безумного Макса» — и соединили их в немыслимых пропорциях, столкнув лбами гиковский инфантилизм и токсичную брутальность.
Через три года всё те же Roadkill Superstars вернулись к эстетике 80-х, но уже с куда более серьёзным подходом. Их «Лето 84», снятое под явным влиянием мрачных пригородных историй Стивена Кинга, лишь поначалу движется по стопам предшественников: всё те же скабрезные шутки подростков, та же одержимость приключениями, что двигала спилберговских «Балбесов». Вот только ребята из «Лето 84» в своей авантюре связываются не с комичными бандитами и не с кинговской мистикой, а с вполне обычным человеческим злом — маньяком-соседом с полицейским значком и милым лицом Рича Соммера. Их погоня за славой и адреналином оборачивается эффектной деконструкцией подросткового кино 80-х и одной из самых обескураживающих концовок в кино последних лет.
Брат-близнец «Лета 84» — ещё одна жуткая история об одноэтажной Америке. Злом, правда, в этот раз и вовсе оказываются сами герои — подростки, скрывающие страшное убийство одного из своих знакомых. «Очень тёмные времена» помимо удачного возрождения атмосферы ретро-триллера занятно подходит к глубоким и неочевидным темам, подростковым фобиям и далеко запрятанным комплексам. К тому же это очень удачное для дебюта кино с точки зрения визуального языка — режиссёру Кевину Филлипсу, в прошлом видеомейкеру и оператору, намного комфортнее рассказывать историю изображением, чем словами.
Именно благодаря Стивену Спилбергу мы имеем то авантюрное подростково-приключенческое кино, по эстетике которого сейчас так модно ностальгировать. И, конечно, очень символично, что именно он в итоге взялся за экранизацию «Первому игроку приготовиться» (изначально снимать её должен был, внезапно, Кристофер Нолан) — ультимативного гиковского романа о виртуальном мире будущего, буквально скроенного из отсылок и реминисценций. В руках Спилберга кроме ожидаемого ностальгического пиршества «Первому игроку приготовиться» превратился ещё и в невероятно пластичный блокбастер: в последнее время застрявший в академических драмах режиссёр наконец вспомнил, что и в свои 72 года он умеет снимать веселее, чем большинство (а может, и все) его молодых конкурентов.
Любовная открытка низкобюджетным хоррорам 80-х, «Пустота» — настоящая находка для всех фанатов жанрового кино, с теплотой вспоминающих эпоху Карпентера и Джорджа Ромеро. Режиссёры Джереми Гиллеспи и Стивена Костански из вроде бы простой истории — странной осады больницы людьми в белых балахонах — создают кино, гипнотическое в своём полном нежелании держаться в каких-либо рамках. И чем дальше, тем кровавее, безумнее и веселее: «Пустота» движется к финалу, сметая реальность и всякие остатки разума.