Особенности киргизского кино в летний период

Одной из работ, показанных на открытии XX фестиваля ВГИКа, был короткометражный фильм "Санжыра" (производство – компания "Киноглаз") молодого режиссера Нурбека Эгена, выпускника вгиковской мастерской Владимира Хотиненко. О съемках этой ленты рассказывает Александр Рахманин, работавший в съемочной группе ассистентом оператора.

Киргизия встретила нас зелеными персиками и отсутствием нужной съемочной техники. Последнее обстоятельство вынудило нас заказывать съемочный кран в Алма-Ате за местные деньги. Кстати, этот кран, о котором мы мечтали, из Казахстана до нас так и не доехал. Таможенники на границе, руководствуясь малопонятными причинами, заломили за его провоз такую цену, что использовать эту технику стало накладно. Пришлось крану возвращаться в Алма-Ату, не поработав.

Местные жители, по моим наблюдениям, бескорыстием не отличались. За любую мелочь или услугу требовали денег. Да, в общем, и работоспособности я у них не заметил. Режиссеру стоило больших усилий каждый раз в нужное время собирать массовку, которая на глазах редела и становилась неуправляемой, по причине работы людей на полях или употребления национального напитка – самогона.
Для жизни горного аила на берегу Иссык-Куля съемки "Санжыры" оказались крупным событием. Много аборигенов толпилось каждый день возле площадки. Многие из них, как молодой парень по имени Куан, действительно искренне и по-доброму помогали кинопроцессу. Раньше, еще в советские времена, он служил в армии под Москвой, и у него в России осталось много друзей, с которыми он переписывался, к которым ездил в гости. Он хорошо говорит по-русски, часто служил нам гидом, переводчиком и поработал даже актером эпизода. Его жена убирала и готовила в доме, где жила наша группа.
Некоторые другие местные жители проявляли интерес к кино по ночам. Вследствие этого лихтваген однажды лишился подфарников. Другой ночью злоумышленники чуть не изнасиловали девушку нашего водителя. Слава Богу, их нашли и с ними "поговорили". И в этом помог все тот же Куан.
Мы каждый день наблюдали. Еще до начала съемок нам нужно было убедиться в надежности электросети. И мы поехали в соседний аил к электрикам. Разговор состоялся примерно следующий:
-- Мужики, нам нужно подключить "диги" для киносъемок. Сможете дать 50 киловатт?
-- Конечно, сможем!
-- А проводка выдержит 50 тысяч ватт?
-- 50 тысяч? Нет, не выдержит.
-- Вы же сказали, что сможете дать 50 киловатт?
-- Конечно.
-- А 50 тысяч ватт?
-- Нет. 50 тысяч многовато…
Благодаря такому "твоя моя не понимай" бюджет картины увеличился на энную сумму, потому что пришлось из Бишкека гнать лихтваген.
А вот совершенно обратный пример.
Наш механик и по совместительству ассистент оператора по имени Турсун, неприметный с виду человек небольшого роста, оказался профессионалом с большой буквы, единственным человеком на студии, о котором у него остались теплые воспоминания. Он переводил фокус на глаз без разметки, на любых расстояниях. Причем "попадал" с первого дубля. А когда "на фокусе" был я, то боковым зрением отмечал, как его рука инстинктивно тянется к объективу, чтобы помочь, подправить. Вот уж где профессионализм в крови. Так, в один из съемочных дней нашему оператору Алексею Тодорову, который в силу обстоятельств оказался на костылях, понадобилась съемочная тележка. За одну ночь Турсун буквально из инвалидной коляски смастерил эту тележку. Панорама с использованием этого приспособления получилась хорошей и плавной, как на рельсах. Общительность, неисчерпаемый запас анекдотов и смешных историй из жизни киношников вообще делали Турсуна незаменимым человеком.
Много хороших слов хочу сказать и о другом участнике группы, самом юном, исполнителе главной роли по имени Нурсултан. Его актерский талант был угадан Нурбеком Эгеном задолго до начала съемочного периода. Нурбек случайно увидел его в одной из передач Бишкекского телевидения, выделил его из группы остальных ребят за особенную непосредственность и актерское обаяние. Затем Эген приложил немало усилий, чтобы разыскать этого мальчика и получить согласия его родителей на участие Нурсултана в съемках фильма о ритуале обрезания. На главную роль он пробовал много детей. В аиле проводил актерские пробы, предлагая местным школьникам почитать стихи, выполнить несложные актерские этюды. Но, по словам режиссера, он был уверен, что лучше этого городского мальчишки ему все равно не найти. Так оно и получилось.
Нурсултан был любимцем всей группы. Все его жалели, когда он много дублей бегал босиком по камням. Осветители отогревали, когда он мерз в холодной воде. И даже пожилая хозяйка дома, не смотря на шалости "вундеркинда", сама смастерила Нурсултану рогатку. Это была вполне заслуженная любовь, потому что все видели, как мальчик, сын вполне обеспеченных родителей, относится к работе. Можно себе представить, какого героизма стоило маленькому актеру в сцене омывания его перед обрезанием раздеваться на глазах людей, да к тому же на глазах девочек. Он, надо признать, преодолел себя не с первого дубля.
Со съемками сцен на натуре оператору пришлось немало потрудиться. Нет, он – ввиду сломанной ноги – не выталкивал вместе с остальными завязший в песках автобус. В режимных сценах требовалась электроподсветка, а это тяжелые "джиги" и нежелание осветителей работать в сложных погодных и дорожных условиях. Как Наполеон на Ватерлоо, после очередной баталии с водителем, "одноногий" оператор следил за тем, как увязший в песках камерваген медленно выползает на шоссе. "Мы легких путей не ищем", – всем своим видом говорил Алексей. Двухчасовое сидение на мокрой и холодной горе под свинцовым тучами заканчивалось ясной погодой и замечательными утренними кадрами аила с высоты птичьего полета.
Творческий процесс требовал от оператора проявлять смекалку и находчивость. Необходимо, например, снять пробежки героя по длинным каменистым улочкам аила. На помощь пришла легковушка марки ВМW с мягкой подсветкой и просторным багажником. В багажнике мы и разместились вместе с оператором, камерой и страховочными приспособлениями. Риск, конечно, был, но в этот момент мы больше переживали не за себя, а за камеру. Все-таки съемка с рук в неудобном положении, тяжелая анаморфотная оптика.
Без ложной скромности я хотел бы заметить, что операторский цех, к которому я имею честь принадлежать, достойно справился с трудностями. Но надо отдать должное и художникам. На их долю выпадали не менее серьезные испытания. История с бутафорским пенисом для лошади из "Прорвы" воплотилась наяву с персонажами "Санжыры". Женщина с красивым именем Ипара, наш художник-постановщик, вынуждена была по ночам мастерить бутафорский член. Внимательный зритель заметит в сцене с конем "инородный предмет", над которым Ипара, человек достаточно тонкой душевной организации, проливала слезы. Дело в том, что на экране действительно лошадь, поскольку конь, которого "утвердили на роль", решительно отказался выполнять волю режиссера и не задержался надолго в нужном для сцены "боевом" состоянии даже в окружении хорошеньких лошадок. Видимо, сказалась боязнь камеры или трудовой день на поле.
Вот такие разнообразные воспоминания оставила нам Киргизия, когда мы прощались в аэропорте Манас с киргизской частью нашей группы. Киргизия провожала нас по-прежнему зелеными персиками и приглашениями вернуться для съемок следующего фильма.