Рецензия на фильм «Дюна: Часть вторая» – мегаломанский фантастический эпик Дени Вильнева

Когда первая часть «Дюны» сквозь пелену пандемии добралась до экранов, зрители, как это часто бывает с фильмами подобного масштаба, моментально разделились на два лагеря. В первом картину Дени Вильнева усадили на пустующий престол «Властелина колец» и нарекли главным фантастическим событием по меньшей мере десятилетия. А представители второго хоть и хвалили объемный мир и художественную составляющую блокбастера, но отчаянно ругали одномерных персонажей и историю, оборванную на полуслове. Три года спустя Вильнев вернулся на планету Арракис в долгожданном продолжении, и лагеря адептов и противников «Дюны» превратились в единый ликующий мегаполис, в центре которого отлитая в золоте статуя режиссера-визионера. «Дюна: Часть вторая» сумела посрамить скептиков и критиков и заслужить сравнение с эталонным сиквелом «Империя наносит ответный удар». 

Тимати Шаламе в роли Пола Атрейдеса на кадре из фильма «Дюна: Часть вторая»

Сюжет подхватывает зрителей буквально через несколько часов после финала первой части: избежавшие смерти в пекле военного переворота, устроенного вероломными Харконненами с подачи падишаха-императора Шаддама IV (Кристофер Уокен), Пол Атрейдес (Тимоти Шаламе) и его мать леди Джессика (Ребекка Фергюсон) двигаются через пустыню в одно из поселений фрименов (коренных жителей планеты Арракис) вместе с группой воинов под предводительством Стилгара (Хавьер Бардем). Героев ждут месяцы испытаний. Борьба за возможность быть принятыми недоверчивыми автохтонами, обучение выживанию в песчаных дюнах, необходимость выбирать между долгом и чувствами лишь укрепят Пола и Джессику на пути к заветным целям. Пол поначалу отвергает фатум и просто пытается жить среди фрименов, помогать им в борьбе с выкачивающими ресурсы из Арракиса Харконненами и думает о возможной мести за убийство отца – герцога Лето (Оскар Айзек). Джессика же сразу становится преподобной матерью – религиозной персоной с нечеловеческими способностями и четкой установкой: явить миру Квисатц Хадераха, сверхчеловека-мессию, следующую ступень эволюции. 

Зендея в роли Чани на кадре из фильма «Дюна: Часть вторая»

Первая часть «Дюны» безапелляционно бросала зрителей в океан имен, географических названий и терминов. Сложность с пониманием отчасти компенсировалась небольшими пояснениями в диалогах и титрами, но все же без подготовки смотреть ленту было временами мучительно. Во второй части Вильнев провел работу над ошибками и с дотошностью первооткрывателя демонстрирует особенности быта фрименов, перипетии имперской политики и новые запоминающиеся локации. Правда, в повествование вводится еще десяток персонажей, появляющихся на несколько минут, выдающих высокопарный текст и исчезающих до следующей главы. Эти герои, безусловно, сыграют важную роль в грядущем продолжении, но пока что просто теряются в памяти зрителей, как слезы в дожде. Некоторая сумбурность повествования, впрочем, исчезает уже к концу второго акта, когда ставки уже сделаны и события начинают стремительно набирать скорость на пути к эпических масштабов финалу. 

Тимати Шаламе в роли Пола Атрейдеса на кадре из фильма «Дюна: Часть вторая»

А масштабы возросли многократно. Поражают и циклопические сооружения Харконненов, и корабль падишаха-императора размером с небольшую луну, и, конечно, альфа-хищники Арракиса –– песчаные черви Шаи-Хулуды. Сцена, где Пол, уже опытный боец фрименов, завершая свое обучение, седлает гигантского кита пустыни и несется на спине чудовища, рассекающего дюны словно волны, навсегда войдет в зал славы кинофантастики. По выверенности ритма и точности монтажа эпизод может посоперничать с эталонной сценой перестрелки из «Убийцы» Вильнева же. Колоссальную роль в построении монструозных объемов картины играет звук. Арракис дышит, шипит, грохочет и потрескивает песками, двигатели звездолетов и лопасти орнитоптеров шепчут и бьют в барабанные перепонки, свистят и мурлычут водяные фильтры дистикомбов, цокает километровыми зубами Шаи-Хулуд. Скрупулезность работы, проделанной звукорежиссерами Марком Манджини и Тео Грином, поражает – «Дюну» хочется не только пересматривать, но и переслушивать, смакуя каждый новый невероятный звук. 

А визуальная сторона второй части – новый эталон жанра. Оператор Грег Фрэйзер, заслуженно принесший «Дюне» премию «Оскар» за лучшую работу с камерой, в продолжении превзошел сам себя. Сверхширокие планы, превращающие персонажей в песчинки, перемежаются невероятными деталями, долгие следящие кадры покоряющих пустыню фрименов – портретами, отсылающими к лицам эпохи Возрождения. Фрэйзер ловок в подчеркивании нюансов и величественен в формировании масштабов. Вдвойне прекрасен изменившийся после первой части подход к съемке диалогов: больше никаких скучных «восьмерок», просто передающих информацию, теперь изящно сконструированные сцены с собственной драматургией. 

Зендея в роли Чани на кадре из фильма «Дюна: Часть вторая»

Но, к сожалению, отдать второй части «Дюны» сердце целиком и полностью не позволяют избитый сюжет про Избранного и невозможность огромной актерской машины заработать на полную. Не помогло даже приглашение в сценарную комнату Крейга Мейзина: большинство персонажей являют собой функции, и привязаться к ним за внушительное экранное время получится не у всех. Зендея в роли Чани – первой и единственной любви Пола Атрейдеса – старательно хмурится, Тимоти Шаламе выдает один-два эмоциональных эпизода на всю ленту, а Хавьер Бардем зачем-то превратил мудрого и серьезного воина в комичного религиозного фанатика. Ситуацию немного выправляют второстепенные персонажи: леди Джессика Ребекки Фергюсон, почти исчезающая из кадра после первого акта, – пугающая в своем темном величии предводительница культа, а Джош Бролин заслуживает звания самого отчаянного контрабандиста-барда. И Остин Батлер. Вам может не нравиться Остин Батлер, но его Фейд-Раута Харконнен — настоящее воплощение хаотичного зла. Кровожадный, практически неуправляемый социопат, наследник барона Владимира Харконнена моментально приковывает внимание. На экране ни на секунду не появляется Батлер, только Фейд-Раута. Учитывая рассказы актера о том, как он готовился к партии Элвиса Пресли, страшно подумать, что он творил для роли маниакального принца. 

И все же, со всеми минусами и, конечно, неоспоримыми плюсами, Дени Вильнев совершил маленькую, но революцию. Пока еще дилогия, «Дюна» станет новой точкой отсчета: после фильма подобного масштаба понижать ставки в эпической фантастике будет дурным тоном. А уже заявленный третий фильм грозится перенести действие за пределы одной планеты. Впрочем, Вильнев не был бы Вильневом, если бы просто снял эпик о галактической войне в далеком будущем. Отбросим сеттинг и наследие Фрэнка Герберта, и перед нами окажется «Крестный отец»: история о невозможности перехитрить судьбу, тлетворности власти, непрерывности круга насилия и опасности фанатичного преследования иллюзорных идеалов.