Выбрали восемь научно-фантастических фильмов, из-за которых до сих пор спорят зрители: от худшего фильма Дэвида Линча до недооцененных шедевров Стивена Спилберга. Приготовьтесь, вы либо полюбите их, либо возненавидите.
У Дени Вильнева хватает понятных с первого просмотра зрительских хитов, но в его богатой фильмографии есть картина, которая даже не отпугнула, а попросту взбесила многих. Это психологический триллер «Враг» с Джейком Джилленхолом в главной роли — история о мужчине, который пытается найти актера, который выглядит как он: то ли кафкианская драма о соперничестве с двойником, то ли исследующий человеческое подсознание хоррор о кризисе идентичности. Понять такое кино логически — не самая удачная идея, «Врага» стоит смотреть, приняв его иррациональные правила, и только тогда даже самые дерзкие эпизоды фильма вроде финала с огромным пауком обретут «смысл».
В нулевых «Война миров» воспринималась как довольно типичный блокбастер/фильм- катастрофа, который Стивен Спилберг вполне мог снять, не вынимая рук из карманов, для подработки. 15 лет спустя благодаря ревизионистам и фанатам режиссера стало понятно, что «Война миров» и «Мюнхен» не случайно вышли в один год: оба фильма посвящены неожиданным нападениям на казавшиеся непреступными места — США и Олимпийские игры. «Война миров» — это не просто современная экранизация одноименного романа Герберта Уэллса, а результат паранойи и страха, вызванных 11 сентября. Сюрреалистичный, безжалостный и по-настоящему страшный эпик об уничтожении человечества, которому выпал еще один шанс, — однозначно самый недооцененный фильм Стивена Спилберга.
Писатель Алекс Гарленд за последние несколько лет стал одним из самых дерзких режиссеров-фантастов поколения: достаточно посмотреть на отзывы прошлогоднего мини-сериала «Разрабы», который одинаково часто называли претенциозным пшиком и смелой попыткой найти Бога в технологиях. «Аннигиляция» — еще более скандальная и неоднозначная работа, которую, как стало известно перед выходом фильма, зрители на тестовых показах попросту не поняли и вынудили студию сплавить «сложную историю» на Netflix. Понять его, если честно, действительно сложно: это вдохновленный творчеством Андрея Тарковского философский блокбастер о тяге к саморазрушению, который вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Зато его довольно легко полюбить — это ли не главное для фильма?
К релизу «Дюны» Дени Вильнева часть зрителей так или иначе обратит свой взор на экранизацию романа Фрэнка Герберта, поставленную Дэвидом Линчем. Амбициозная попытка снять «Звездные войны для взрослых», как известно, обернулась возненавиденным фанатами первоисточника фиаско: Линчу не дали права финального монтажа, тот обиделся и теперь вообще не отвечает на вопросы по фильму. За прошедшие 37 лет изменилось многое — нет, фильм за это время не стал лучше, зато изменилось отношение к нему: даже среди фанатов романа Герберта появилось немало защитников, а ведь им, как известно, невозможно угодить.
Иронично, что «Особое мнение» — научная фантастика о системе будущего, которая позволяет предотвращать преступления до их свершения, — снималось до 11 сентября, но вышло менее чем через год после трагедии. Примечательно, что в фильме общество добровольно отдает государству права ради иллюзии безопасности — практически то же самое произошло в реальности: система, неспроста гласит слоган картины, кажется идеальной, пока не придет за тобой. Однако даже в отрыве от этих то ли пророчеств, то ли совпадений «Особое мнение» — это попросту образцовая антиутопия, воссоздающая один из самых реалистичных вариантов нашего будущего, а еще это напряженный блокбастер, забитый выдающимися экшен- сценами, одними из лучших в богатой фильмографии Спилберга.
«Пи» — это уникальный режиссерский дебют: Даррен Аронофски снял его за смешные даже для американского инди-кино деньги, тем не менее креатива и смелости в нем больше, чем в главных фильмах тех времен. История математика, который с помощью чисел пытается расшифровать окружающий его мир, — довольно скучный синопсис. Тем не менее «Пи» — это образцовый триллер: по-пинчоновски параноидальный, необъяснимый, неуютный и напоминающий хоррор. Культовый статус фильма объясним, но и позицию людей, которым фильм не понравился, можно понять. И правда, что это вообще значит и почему у него в руках дрель?
У радикала Гаспара Ноэ никогда не было (и не будет) однозначно успешного фильма — такого, который пресса и зритель в едином порыве похвалили бы и назвали бы большой удачей. Даже у «Необратимости», которую можно встретить в большинстве списков лучших фильмов XXI века, найдутся свои ненавистники, что уж говорить про критиков, уничтоживших картину после премьеры. Его «Вход в пустоту» — еще один формалистский эксперимент, воссоздающий на экране то ли предсмертную агонию, то ли яркий наркотрип. Вопрос лишь в том, готовы ли вы отправиться в путь.
История двух сестер на фоне приближающегося апокалипсиса. У первой, Жюстин, настоящий праздник – она выходит замуж за любимого человека, но быстро теряет интерес к торжеству. Вторая, Клэр, пытается вывести сестру из состояния полного пофигизма, но начинает переживать из-за участившихся сообщений о приближении к Земле неизвестной планеты с поэтичным названием Меланхолия. Героини и гости торжества с горечью начинают понимать, что жить им осталось считаные часы. «Меланхолию» чаще всего вспоминают по послепремьерному скандалу в Каннах (фон Триер пошутил, что он вроде как понимает идеи Гитлера, – шутку не оценили). Тем не менее это красивое и наполненное отсылками к мировому искусству рассуждение о депрессии, нигилизме, упадке и экзистенциальном кризисе. Благо, 10 лет спустя все забыли про высказывания режиссера и оценивают (причем довольно высоко) только художественные особенности фильма.