Режиссер «Зеленой книги» Питер Фаррелли о расизме, тихом обаянии Вигго Мортенсона и предстоящем «Оскаре»

Режиссер рассказал нам, что он думает о современной политкорректности, как превратил датчанина Вигго Мортенсена в итальянца и каково это – работать без брата.

Тема расизма всегда актуальна и для Америки, и для всего мира. Но вы ведь подгадали, чтобы выпустить этот фильм именно сейчас – при текущей власти?

Ну, я сразу понял, что история вызовет резонанс с сегодняшним днем. Но на самом деле это вовсе не та причина, по которой я за нее взялся. Даже если бы вдруг ситуация резко изменилась и мы вошли в эру, где нет и намека на дискриминацию, я все равно сделал бы этот фильм. Важно рассказывать о том, что в прошлом было вот так. Жаль, конечно, что с тех пор мы не так сильно продвинулись в вопросе прав человека, а сейчас и вовсе происходит откат назад. В общем, да, к сожалению, мы выбрали подходящее время для съемок картины.

У прототипа главного героя фильма есть сын – голливудский сценарист. Он участвовал в работе над фильмом?

Да, действительно, Ник Валлелонга – сын вышибалы Тони Валлелонги по прозвищу Болтун, которого сыграл Вигго Мортенсен, – писал сценарий вместе с Брайаном и мною. Но я не был с ним знаком до этого. Оказалось, Ник во многом похож на Тони – такой же бесцеремонный итальянец-здоровяк. (Смеется.) Двадцать пять лет назад он понял, что биография его отца может стать отличным фильмом, и попросил того пересказать эту историю перед видеокамерой. Получилась пронзительная запись на полтора часа. Они не упустили ни одной детали.

И правда в том, что наш фильм рассказывает лишь часть этой истории. Мы сосредоточились на том отрезке пути, который Дон Ширли и Тони проделали перед Рождеством 1962 года. Но на самом деле после праздников они продолжили свое путешествие. Так что мы чуточку ускорили ход событий, но зато мы не выдумали ни одного приключения. Когда мы говорим, что весь фильм основан на реальных событиях, то так оно и есть. История с Кеннеди? Было! Стычка с полицейскими, после которой герои оказались в тюрьме? Было! Арест в Юношеской христианской ассоциации? Тоже! Все это происходило, но не в показанный нами период, а в течение года.

То есть вы узнавали эпоху со слов героя?

Ага, когда я смотрел интервью, которое Тони дал своему сыну, в какой-то момент я нажал на паузу и сказал: «Так, стойте, “Зеленая книга для негритянских автомобилистов?” Я не ослышался?» И тогда мы полезли в Google и выяснили, что такой справочник и впрямь существовал. Но никто из нас не слышал о нем раньше, включая всех моих темнокожих друзей.

Мы начали копаться и выяснили, что эти справочники продавались только на заправках Exxon. У нас не было денег на фильм, и тогда мы подумали: а что если связаться с Exxon? Ведь это идеальная реклама, которая напомнит американцам о том, что компания боролась с расизмом еще полвека назад. Вдумайтесь: все остальные заправки попросту не обслуживали чернокожих! Люди, которые управляли Exxon, были дальновидны: они видели, что в Америке строится все больше автострад и что афроамериканцы впервые в истории начинают путешествовать за рулем – ведь раньше у них просто не было денег на эту роскошь. Так компания оказалась монополистом на новом рынке. Мы подумали, что они захотят стать и частью нашего фильма, но они нам так и не перезвонили. А книга, кстати, называется «зеленой», потому что ее издавал человек по имени Виктор Грин.

Должно быть, сегодня она раритет.

Да, сейчас продают ее копию, а вот оригинал можно купить у коллекционеров где-то за тридцать тысяч долларов! Я рассказал об этом всем темнокожим друзьям: «Поищите в шкафах и на чердаках дедушек и бабушек – вдруг где-то такое богатство хранится, а вы и не знаете».

А сегодняшний расизм в Америке – это больше городское или сельское явление?

Увы, и в городах до сих пор он есть. Особенно на юге. Я столкнулся с ним в Атланте, когда снимал там «Трех балбесов» и «Безбрачную неделю». Как вы знаете, Атланта расположена на юге. Это прекрасный город, там много людей разных национальностей, половина из них – белые, половина – цветные. И тебе кажется, что вот он – оазис прогресса. До тех пор, пока ты не идешь выпивать в паб с каким-нибудь местным чуваком. После третьего стакана бурбона у него развязывается язык, и он обязательно начинает говорить такие вещи, которые ты не ожидаешь услышать от образованного, успешного белого человека. Когда у кого-то вырывается слово «ниггер», я всегда останавливаю разговор и спрашиваю: «Что ты только что сказал? А главное – зачем?» И начинается: «Я не это имел в виду, ты все неправильно понял». Со стороны кажется, что вроде все хорошо, ситуация меняется к лучшему, но стоит копнуть чуть глубже, и понимаешь, что внутри живут все те же стереотипы. И с ними нужно бороться.

Ладно, а как вам пришла в голову идея снять Вигго Мортенсена в роли итальянца?

Вигго – мой любимый актер. По-моему, он гений. Я понял, что он невероятный, когда посмотрел «Порок на экспорт», а это было в 2007-м. Два года назад, когда вышел «Капитан Фантастик», я подумал, что это супергеройский фильм, а я терпеть такое не могу. И я решил не смотреть. А потом моя жена рассказала мне, что картина вообще-то о другом. И когда мы посмотрели ее, нам просто крышу снесло игрой Вигго. Хотя он хорош в любом кино.

Надо сказать, что в этот момент я уже вовсю разрабатывал «Зеленую книгу». И если бы не «Капитан Фантастик», я бы не подумал о Вигго как об итальянце. Но вдруг я вспомнил, что никогда не задавался вопросом: «А тот парень в “Пороке на экспорт” – действительно русский?» Потому что если за роль берется Мортенсен, то он превращается в настоящего русского. Потому что Вигго растворяется в своем персонаже – погружается в образ так, что ты даже представить себе не можешь на его месте кого-то другого. Помню, как я спросил у жены, что та думает о Вигго в роли итальянца, она рассмеялась в ответ и сказала, что стоит попробовать. Я такой: «Правда?» Она: «Ну да, я его люблю, он классный!» Причем его любят не только женщины, но и мужчины. Знаете, есть такой типаж среди актеров: мужчины, от которых без ума женщины, но которые неприятны мужчинам. Вигго не такой. У него такое тихое обаяние очень достойного, благородного человека. Он талантлив во всем. Когда он не снимается в кино, то занимается спортом и пишет стихи. В общем, это идеальный актер.

Вы с братом Бобби выпустили первый фильм 24 года назад. Если сравнивать с предыдущими работами, что эта картина «Зеленая книга» говорит о вас как о режиссере?

Все наши фильмы выдержаны в одной стилистике. Не могу сказать, что этот проект сильно отличается от прошлых. Передо мной не стояла задача сделать что-то совсем другое. Разве что в этом фильме я старался избегать чрезмерного юмора, потому что не хотел уходить от главной темы. Мне нужно было, чтобы люди поверили в историю, чтобы герои казались настоящими. Приходилось отказываться от каких-то забавных реплик. Часто меня сдерживали от комедийных импровизаций прямо на площадке. Но не думайте, что наши пути с братом разошлись, я ведь вовсе не специально взялся за этот фильм в одиночку. Просто с тех, пор как четыре года назад сын Бобби умер от передозировки наркотиков, мой брат решил сделать паузу в съёмках. Я жду, когда он оправится, и мы сразу примемся за новый совместный проект.

Вы всегда раздвигали рамки жанра, когда делали комедии. Есть ощущение, что вы достигли какого-то предела?

Сейчас стало сложнее работать с комедиями. Мы вчера ночью обсуждали эту тему со сценаристом и его девушкой-режиссером. Он говорил: «Она моя муза, когда я пишу – представляю ее в образе своей героини». И я пошутил в ответ: «Вскоре запретят иметь муз, они будут вне закона». (Смеется.) В обществе происходит много изменений, и они влияют на комедию, над многими вещами сейчас просто нельзя шутить. Мне кажется, что сейчас уже не снять такой фильм, как «Все без ума от Мэри». Хотя… Не знаю, может, и можно.

Вас пугает политкорректность?

Отчасти да. Сейчас сложно себе представить выход фильма «Симулянт», который мы выпустили 14 лет назад. По сюжету Джонни Ноксвил играет парня, который на спор решает притвориться человеком с инвалидностью, чтобы победить в Олимпийских играх и вернуть долги. Конечно, настоящие люди с инвалидностью тут же распознают афериста. Он объясняет им, что ему нужна помощь, и становится их тренером. Это довольно милое кино. Спросите любого паралимпийца – большинство из них смотрели этот фильм. Но это было тогда. Сейчас такое невозможно. Из-за политкорректности. И это грустно. Конечно, это здорово, что сейчас нельзя произносить слово на букву «н» и много других, но тем, над которыми можно смеяться, стало гораздо меньше, поэтому жанр комедии переживает трудные времена.

Вы до сих пор думаете, что вы и ваш брат – это анти-Коэны?

На самом деле я так не считаю. Это была просто шутка, когда мы все встретились на какой-то церемонии. Им тогда дали приз, а нам нет.

А теперь ваш фильм ворвался в «оскаровскую гонку». Какие ощущения?

Клянусь, мне все равно. Я никогда не мечтал об этом. Я не из тех, кто репетирует речь в надежде на статуэтку. Даже в мыслях такого никогда не было. Если это произойдет, то, конечно, я буду счастлив. Но еще лучше будет, если они наградят Вигго Мортенсена и Махершалу Али, потому что это потрясающий актерский дуэт! Это их мир. Вигго заслуживает этого. Он так давно в профессии. Надо, чтобы он взял статуэтку.