Рецензия на фильм «Трудно быть богом»

В далеком будущем на далекой планете несколько землян наблюдают за жизнью в Арканарском королевстве, напоминающем средневековые земные царства. Вмешиваться в жизнь обитателей они не могут – те должны цивилизоваться естественным путем, который займет у них столетия. Но и жить в Арканаре бывает совсем невыносимо.

Удивительно, конечно, что три главных фильма по мотивам книг братьев Стругацких были сняты Тарковским, Сокуровым и Германом. Братья-то писали ясные, зачастую очень кинематографичные фантастические повести. Из «Пикника на обочине» с его девочками-мартышками и призраками-мясорубками, с инопланетным мусором и жестокими психологическими поворотами хоть сейчас делай голливудский фильм с Брэдом Питтом – а вместо этого два немолодых мужика и сталкер едут на дрезине мимо мертвого пейзажа туда, куда ехать, скорее всего, не надо. «За миллиард лет до конца света» сложнее для экранизации – поэтому Сокуров решил не экранизировать их вовсе, организовав в «Днях затмения» свой собственный, завораживающий параллельный мир. «Трудно быть богом» – ну чего уж проще; законспирированный ученый Антон, бодрый советский парень, под видом вельможи дона Руматы исследует незнакомую грязную планету, задыхаясь от ее миазмов и дикости; советским подросткам виделась трагическая, романтическая картина про одинокого героя.

Идеальное слово для того, чтобы описать происходящее на экране у Германа, – месиво. Кал, грязь, слюни, протухшие объедки, кишки и кровь; ноябрьская морось кажется глотком свежести. В расположенном на далекой планете Арканарском королевстве царит более-менее человеческое средневековье с уклоном в беспросветный ад. Болезни не лечатся, вокруг полно уродов; хороших людей топят в нужниках, плюс повсюду виселицы и трупы с выеденными глазами. Утопающий по колено в грязи, с трудом передвигающийся Румата читает вслух Пастернака и играет джаз на дудке типа «саксофон» – что еще ему остается. Шансов стать спасителем этого мира у него нет. Он разве что может избавить от грязной кровавой мясорубки отдельных людей, а так – руки скованы; если взять в них меч, кровь только умножится и все равно никто ничего не поймет. Полная безысходность и абсолютная усталость хорошего человека, занесенного в преисподнюю.

Фильм ждали долго, уже даже сложился некий канон его воспевания. Рецензенту необходимо написать, что мир фильма напоминает о Босхе и Брейгеле, что Герман создал чудовищно страшный мир, который засасывает зрителя, как черная дыра, что режиссер словно заслал операторов со скрытой камерой в Средневековье, и так далее. Любопытнее другое: отчетливо видишь и слышишь в каждой сцене самого режиссера. Пожилого, очень нервного, легко возбудимого, очень злого на людей (и не без основания), склонного проговаривать мораль почти как Эльдар Рязанов («После Серых всегда приходят Темные») и, как он, подверженного шестидесятнической патетике (декламация пастернаковского «Гамлета» делает этот мир совсем уж искусственным). Страшное, грязное, противное пространство – но хваленый «документальный» эффект нивелируется его очевидной выстроенностью, отрепетированностью каждого движения актеров и операторов. И будем честны – в определенные моменты, когда Ярмольник в пятнадцатый раз начинает размазывать какое-то дерьмо по лицу, это еще и просто скучно.

Но все это отдельные придирки, направленные скорее на то, чтобы сбить пафос. «Трудно быть богом» заседает в памяти, как случайно проглоченная иголка в легких: уколы будут ощущаться постоянно, и вряд ли найдется врач, чтоб эту иголку извлечь. Впустить его в себя трудно, а выпустить – вовсе невозможно; и во многих современных, вроде бы цивилизованных людях долго будут чудиться германовские чудища, которых причесали и облагородили, но чью душу так и не смогли изменить.