Рецензия на фильм «Малхолланд Драйв»

"Малхолланд Драйв" во многом повторяет "Шоссе в никуда", которое уже во многом повторяло "Твин Пикс". Как бы с первого взгляда финалом является не ответ, а вопрос. "Кто убил Лору Палмер?", "Что важнее, лицо или имя?", - должна маяться публика, чей здравый смысл требует, чтобы фильм был с начала и до конца, если не обозначено, что это альманах. Но профессионализма Линча хватило, чтобы одно получалось, когда имена "Бетти Элмз" и "Дайана Селвин" важней их лиц, и чтобы получалось совсем другое, когда лица актрис Лори Харринг и Наоми Уоттс важней имен. Да и тогда начало с концом не стыкуются, и либо начало – явь, а конец – сон, либо наоборот. Игры со здравым смыслом здесь в том же ключе, что в модном "Помни…" Нолана, но и еще почище.

Некий режиссер собирается снять кино, а мафия требует, чтобы на главную роль он взял некую Камиллу Роудс. Между тем, завоевывать кинематограф прилетает в Лос-Анджелес некая Бетти и селится в квартире отсутствующей тетки. Между тем, на Малхолланд Драйв с некой девушкой и двумя мужиками происходит автокатастрофа, мужики погибают, а девушка с полной сумочкой долларов теряет память. Именно ее находит в пустой квартире приехавшая Бетти, и они начинают разбираться, как это произошло и что вообще случилось. Случайно на студии Бетти сталкивается с режиссером и явно нужна ему вместо любых Камилл, но, спеша разобраться с подругой, теряет эту возможность. Реализована будет другая возможность – подруга подарит ей лесбийскую любовь. К несчастью, когда это происходит, то вместо всех разгадок ("откуда деньги", "кто эта девушка", "чего хотела мафия") в фильме просто меняются имена, и глаза разбегаются.

С одной стороны, Бетти (Наоми Уоттс) превращается в некую Дайану Селвин, чей труп они с беспамятной подругой раньше нашли во время разбирательств. Эта Дайана – списанная, неудачливая актриса, брошенная любовницей, ревнующая ее и заказывающая ее убийство. Беспамятная подруга (Лора Харринг) становится этой любовницей, и зовут ее Камилла Роудс, а Дайане она изменит с тем самым режиссером (Джастин Теру), который только и мечтает ее снимать. Имя "Бетти" достанется некой буфетчице в придорожном кафе, которая тоже уже была, как и многие другие (хозяйка квартиры, наемный убийца). Не раздвоятся лишь таинственный и страшный бомж с помойки, который в начале пугал полицейских, а в конце творит чудеса, и некое злачное место "Силенцио" ("Молчание" по-русски), все в красных тонах и бархате, где Бетти с подругой были в середине, когда любили друг друга. В этом заведении они слушали старые песни о главном и нашли синий ларчик, таивший все разгадки. Отперев как раз этот ларчик, они и переменились. Весь конец, таким образом – ненужность их любви разгадок и угроз.

С другой стороны, если имена важней лиц, то никто ни в кого в середине не превращается, и ларчика вообще не было, а предыстория персонажей с именами "Дайана" и "Камилла" просто помещена в конец повествования. При этом вся предыстория сама по себе – лишь предсмертные страшные сны Дайаны, последним из которых она вдруг увидела все начало повествования, пообещавшее счастье. Но допереть до деталей в любом случае не удается.

Второй взгляд отвечает за сам факт игр, благодаря тому что со временем вспоминается: прямо перед "Малхолланд Драйв" Линч снял мелодраму "Простая история", прямолинейную до тошноты, без каких-либо загогулин. Не просто так он ее снял. Лейтмотивом там было "любите друг друга и все друг другу прощайте". При таком лейтмотиве в "Малхолланд Драйв" остается только одна "твин-пиксовская" загогулина. Сам фильм просто не один, а как бы два в одном, типа Тяни-Толкая или книжек, читаемых с двух сторон. Такие глянцевые журналы сейчас тоже выпускают: половина, к примеру – для девочек, а если перевернуть вверх ногами и открыть с другой стороны, будет половина для мальчиков. У Линча "половинки" примерно идентичны, как он сам обозначил в синопсисе: "Часть первая: она оказалась внутри абсолютной загадки. Часть вторая: печальная иллюзия. Часть третья: любовь". Отличает их при том же самом наборе мест, событий, деталей, имен и лиц только одно. Либо любовь пользуется взаимностью, либо не разделена. И тогда вроде все соответствует.

Взаимная любовь победит любой жанр криминального триллера с мафией и убийствами, любой найденный труп, любые деньги, любую амнезию и завоевание кинематографа. В синем ларчике – счастье, меняющее людей, в крайнем случае – их одновременная смерть. Безответная любовь все запутает, всех закажет, увидит во всех даже не мафию, а монстров, эти монстры полезут из всех дырок, все на свете станет помехой сексу, жизнь превратится в сон, похожий на ад с его нескончаемостью, и жанр мистического триллера восторжествует. Вопрос, что важнее, лицо или имя, при таком "половинчатом" решении снимается, и происхождение девушки, денег и трупов тоже уже неважно. Все это – лишь демонстрация "счастья" и "несчастья" на примерах.

Не снимается только одно и как бы "внеэкранное": а почему Линч, собственно, не обозначил, что это "два в одном"? Зачем ему мучать публику, если к тому же пленка – не книжка: запустишь с другого конца, того же эффекта не будет, вообще ничего не будет? Разве сам он – не та же "публика" своих фильмов? Но тут уже нужен вообще третий взгляд из "третьего глаза", связанный как раз с "очередной вариацией на тему верности самому себе". "Счастье" с "несчастьем" и "Простая история" в таком случае - лишь примеры последовательности и длительности его существования.

Третий взгляд создает из "Малхолланд Драйв" автопортрет режиссера на сегодняшний день. Он сын лесника, а улица Малхолланд усажена дикими пальмами и по ночам вообще превращается в джунгли. Он родился в 46-м, и девушка, потерявшая память, увидев на стенке ванной старый киноплакат, берет себе имя "Рита": плакат был к легендарному фильму "Гильда" с Ритой Хейворт, вышедшему в 1946 году. Он – кинорежиссер, которому вечно мешают, и вот чтоб они все теперь стали "итальянской мафией", так им и надо. Он сделал себе имя на больных и уродах, на головах-ластиках и человеках-слонах, но теперь он стареет, так пусть "отклонения" будут про секс: лесбийская любовь, лесбийские измены, мастурбация. Он уже все умеет – и триллер, и комедию, и ковбоев, и злых добрых старичков, даже одним штрихом. Значит, можно тасовать кадры, как игральные карты: они не теряют от этого совершенства. Он до сих пор не умеет сам, наяву возвращаться из потустороннего, из загробного мира, хотя до сих пор верит в его существование – в красную комнату, синий ларчик и страшного бомжа. В кино легче легкого не бояться смерти: кто умер, тот и ожил, взял себе новое имя, а мог бы и то же самое – без разницы.

Только все это - кино и больше ничего, за что Линч сегодня его и возненавидел. Недаром режиссер в кадре тоже раздвоился и оказался кретином. Недаром злые добрые старички, выбегающие в финале из целлофанового пакета страшного бомжа-бога прямо в квартиру Наоми Уоттс и растущие на глазах, вместо клевого компьютерного эффекта производят кустарное, домодельное впечатление. Так и надо этим "эффектам". Недаром "счастливая" часть (понятная, обнадеженная, красивая) идет первой, а "сюр" следует за ней. "И ад следовал за ним" - последний и нескончаемый. Ненависть к кинематографу, которую Линч копил, копил-копил и наконец сформулировал – это честный, хотя и сомнительный "окончательный" смысл "Малхолланд Драйв".

Если ему после этого дадут "Оскар" за режиссуру (единственная "оскаровская" номинация фильма), тогда можно все. Тогда, может, жалобы Линча на успех своего безнадежного дела могут быть услышаны свыше.

Текст: Екатерина Тарханова