Не нужно быть Нострадамусом, чтобы предсказать последние слова, которые вы, наши читатели, произнесете в этом году
«О нет, то не самолеты. Монстра убила красота»
В момент выхода на экраны эффектного триллера о гигантской обезьяне, поставившей на уши Нью-Йорк, мало кто задумывался о поэтике и высоких материях. А ведь фильм Мериан Купер и Эрнеста Шодсака совсем не так прост – в нем есть все для того, чтобы оставаться шедевром на все времена: отвага, честь, дружба и, безусловно, любовь. А где любовь, там и красота. Что бы понимала горилла-переросток, но смотрите, какие жаркие баталии разгорелись на улицах Большого яблока. Фильм 1933 года можно любить за многое, в том числе и за нежность и человечность к своему заглавному персонажу, выраженные в последней фразе фильма.
«Ох, тетя Эм, нет места лучше дома»
«В гостях хорошо, а дома лучше» – кто из нас не слышал эту поговорку, однако, чтобы прочувствовать ее значение в полной мере, из дома стоит выбраться хотя бы раз. Юной Дороти повезло не просто покинуть пределы Канзаса, она оказалась в чудесной сказочной стране, приобрела новых необыкновенных друзей, сразилась с ведьмами, одолела могущественного волшебника – после такого приключения вполне можно говорить о том, что лучше дома места нет. Впрочем, путешествие закончилось лишь для Джуди Гарлэнд, исполнившей роль Дороти. Сама же героиня пережила еще много сказочных приключений на страницах книг и экранах кинотеатров.
«Домой, Тара. Я иду домой. И я обязательно придумаю, как вернуть его обратно. В конце концов, завтра будет новый день»
У знаменитого фильма Виктора Флеминга «Унесенные ветром» множество титулов, ему принадлежит звание самого первого полнометражного цветного фильма, снятого по технологии «техниколор», картина остается рекордсменом по числу проданных билетов, лента, в конце концов, получила 8 «Оскаров» – этот рекорд держался долгих два десятилетия. В числе первых «Унесенные» остаются и по числу цитат, которые используются до сих пор. И пусть первенство в их демонстрации читателям принадлежит все-таки одноименному роману Маргарет Митчелл, слышать «Я подумаю об этом завтра» из уст Вивьен Ли или «Если честно, дорогая, мне наплевать» от Кларка Гейбла дорогого стоит.
«Луи, думаю, это начало прекрасной дружбы»
Нельзя сказать, что финальная фраза «Касабланки» каким-то образом переворачивает представление о героях или демонстрирует события фильма с какой-то новой стороны, нет, с героями все понятно и так. Но по какой-то неведомой причине слова Рика, адресованные капитану Рено, стали одной из самых известных цитат Голливуда. В чем магия этой «прекрасной дружбы»? Да только в том, что этим простым словам предшествуют сто минут захватывающей драмы о настоящих чувствах, о выборе между разумом и эмоциями, о спасении любимой женщины, с которой не суждено быть. Невероятной красоты и глубины картина режиссера Майкла Кертиса уже 70 лет занимает умы и сердца зрителей по всему миру.
«У всех свои недостатки»
Классическую комедию «В джазе только девушки» можно цитировать едва ли не из любой сцены, но нет в этом фильме более запоминающегося диалога, чем финальная прогулка на моторной лодке Джерри и Осгуда Филдинга-третьего. Небеса свидетели, Джерри изо всех сил старается порвать с назойливым женишком (это вам не отвязные 2000-е, это середина прошлого столетия), но раз за разом терпит неудачу – на каждый довод у Осгуда находится ответ. Последним козырем Джерри надеется обезоружить оппонента, срывает парик и признается в том, что он мужчина, но жених неумолим: доктор сказал – в морг, значит, в морг.
«Она не обидит даже мухи»
Гениальный триллер Хичкока, из мелодрамы с элементами криминального фильма преображающийся в фильм ужасов, до сих пор подвергается тщательному анализу поклонников великого режиссера. Каждый кадр, каждый элемент декорации, каждая мизансцена разобраны буквально по косточкам. И, безусловно, препарирована каждая фраза, сказанная персонажами. Кульминационной речью фильма становится финальный голос за кадром, вещающий от имени давно умершей матери Нормана Бейтса: «Печально, когда мать осуждает собственного сына…» Словно этих леденящих кровь слов недостаточно, финальным кадром становится жуткая улыбка Нормана. Настоящий псих.
«Все в порядке, я исцелился»
Как и остальные работы Стэнли Кубрика, «Заводной апельсин» – пиршество прежде всего визуальное, хотя и имеющее в своей основе достаточно популярный роман Энтони Берджесса. Посмотреть здесь действительно есть на что – и невероятной жестокости сцены насилия, и сводящий с ума видеоряд «лечения», и натуралистичное возмездие, ожидающее главного героя после выхода из больницы-тюрьмы. Вопросы морали, возможно ли насилием излечить насилие, жестокостью побороть жестокость, а смертью искупить смерть, оставим для другого раза, а здесь лишь вспомним, к чему в итоге пришел Алекс. Его внутренний демон перешел на новый уровень, исцелившись только на словах.
«Иначе мы никогда бы не были счастливы»
«Поживем – увидим», – незадолго до финала говорит мама Жени Лукашина в самом новогоднем советском фильме «Ирония судьбы». Знала ли тогда актриса Любовь Добржанская, что произносит пророчество? Мы действительно живем и видим фильм Эльдара Рязанова каждый Новый год, да не по одному разу. Подвыпивший доктор из года в год все летит и летит в Ленинград, все ругается на заливную рыбу, все поет про тетю и рвет на мелкие кусочки фотографию Ипполита. И вроде бы мы пытались смотреть что-то другое, и на продолжение ходили в кинотеатр всей страной, но нет, тянет 31 декабря обратно к телевизору послушать про вагончики, жребий и ошибки в медицине. Вот тогда и понимаешь, что без Жени и Нади в Новый год трудно чувствовать себя счастливыми.
«Я… буду… прямо… здесь…»
Размышляя о фильме Стивена Спилберга отстраненно, режиссера вполне можно обвинить в манипуляциях – ну как так можно издеваться над детьми? Мы же взрослые люди, мы понимаем, что И-Ти должен вернуться на свою планету. Но стоит включить фильм, и любой зритель моментально превращается в восьмилетнего мальчика, встретившего странное уродливое существо со светящимся пальцем, которое никак нельзя дать в обиду. Нам бы тоже хотелось летать на велосипеде или есть горстями конфетки, но «это не фантастика, дружок», счастье не вечно. Остается лишь запомнить самые светлые моменты и знать, что самые дорогие тебе люди (и алиены) всегда живут в твоем сердце.
«Дороги? Там, куда мы отправляемся, дороги не нужны»
Изматывающее путешествие в пятидесятые Марти МакФлая любого зрителя «Назад в будущее» выжимало, как губку, – столько захватывающих встреч, грандиозные приключения, фантастическое спасение в последний момент и умопомрачительные изменения, которыми обернулись тонкие воздействия на течение времени, в настоящем. Но Роберт Земекис на последние минуты фильма оставил небольшой подарок – Док возвращается! Изначально никакого продолжения для «Назад в будущее» не подразумевалось, так что считать заранее спланированным мостиком в сиквел полет на модернизированной DeLorian не совсем правильно, но к чему еще мог привести этот фантастический отрыв от земли? Только к новым приключениям!
«У меня больше никогда не было таких друзей, какие были в двенадцать. Господи, а у кого были?»
Воспоминания о детстве практически всегда светлы, какие бы испытания ни подбрасывала нам судьба. Со временем стираются обиды, из памяти исчезают промахи, ссоры и горькие разочарования, остается только самое важно, самое дорогое, самое жизнеутверждающее. Например, дружба, которая в подростковом возрасте особенно крепка и бескомпромиссна. Горди, детским воспоминаниям которого, собственно, и посвящен фильм «Останься со мной», в финале картины делает очевидный вывод: в двенадцать ему и его друзьям довелось пережить нечто большее, чем просто путешествие через лес и через мост. В тот день герои «Останься со мной» расстались с детством, и как славно, что друзья в этот момент оказались рядом.
«Как пожелаешь»
Только на самый поверхностный первый взгляд «Принцесса-невеста» может считаться обыкновенной детской сказкой, каких тысячи идет в утреннем воскресном телеэфире. На самом деле это крайне эффектное, часто жестокое, многослойное действо, имеющее несколько почти несочетаемых сюжетных линий, каждая из которых сходится в волшебной точке – фразе «Как пожелаешь». Наиболее же трогательным в этом фильме Роба Райнера мы считаем финальную сцену, где история возвращается к заболевшему мальчику и его дедушке. Нет ничего прекраснее, чем увидеть глаза поверившего в чудеса ребенка, – волшебство и любовь проникли в сердце мальчика вместе со словами дедушки: «Как пожелаешь…»
«Я бы поговорил дольше, но ко мне на ужин пожаловал старый друг. Прощайте»
Главный фокус «Молчания ягнят» заключается в том, что зритель, зная о том, что Ганнибал Лектер является очень опасным преступником, полагает, что находится в безопасности. Лектер за решеткой, а на свободе орудует Баффоло Билл – и это ослабляет внимание. Когда же ужас вырывается из заключения, когда Лектер, обезображивая тела, уходит от преследования, становится действительно страшно. Он продолжает общаться с Клариссой, и его подсказки помогают следствию, но угроза во вкрадчивом голосе Энтони Хопкинса чувствуется на уровне подсознания. Ну, а финальные слова о друге, пожаловавшем на ужин, и вовсе бьют в солнечное сплетение. Знаем мы эти ужины…
«Хемингуэй сказал однажды: “Мир – прекрасное место, и за него стоит бороться”. Со второй частью я согласен»
Мир – ужасное, несправедливое, жестокое, бесчеловечное место. Если уж полицейские детективы пришли к такому выводу, то как мы можем это оспаривать? Дэвид Финчер в своем фильме «Семь» настолько сгустил краски, что впору в петлю лезть. Даже из нескольких возможных вариантов финала зрителю был предоставлен самый жестокосердный – главные герои живы, но повержены. Растоптаны, лишены надежды, веры, любви. И все же последняя строка фильма пробивает сгустившийся мрак тонким лучом надежды. Что бы ни случилось, борьбу за свет останавливать нельзя. Смертных грехов всего семь, неужели никто не в силах им противостоять?
«Думаю, после этого вы никогда не услышите о нем снова. Величайший трюк дьявола заключается в том, чтобы убедить мир в том, что его не существует. Поэтому он просто исчез»
Полагаем, многие дорого бы дали за то, чтобы еще раз вернуться в 1995 год и заново испытать то невероятное ощущение, какое доставляет финальная сцена «Подозрительных лиц». Но даже сегодня, даже зная концовку, даже на протяжении всего просмотра держа в голове знание, кто же на самом деле является Кайзером Созе, от последних кадров фильма чувствуешь, как мурашки бегут по спине. Цитирующий Бодлера Кевин Спейси нашептал себе на «Оскар», между прочим. Конечно, далеко не только афоризм о дьявольских фокусах стал пропуском к золотой статуэтке, но, может быть, именно в этом трюк и заключается?
«Ты встретила меня в очень странный момент моей жизни»
Концовка фильма «Бойцовский клуб», безусловно, существенно проигрывает финалу одноименного романа Чака Паланика. Убить в себе Тайлера Дардена выстрелом в щеку? Вы, должно быть, шутите. Впрочем, сегодня не об этом, а о красоте последних кадров фильма. Рассказчик и Марла, держась за руки, смотрят через стекло на взрывающиеся и рушащиеся небоскребы. «Ты встретила меня в странный момент»… Серьезно? В «странный»? Бессонница, вымышленный друг, мыловарение, проект «Мэйхэм», подпольный бойцовский клуб – это «странный» период? Это настоящее безумие! Культовое, захватывающее, невероятно завораживающее безумие Джека!
«Вы даже не представляете, о чем я говорю, не понимаете ни слова, да? Но не волнуйтесь, когда-нибудь… поймете»
К финалу «Красоты по-американски» зритель успевает забыть, что на самом старте авторы бессовестно спойлерят – о том, что Лестер Бернем умрет, говорится открытым текстом. Тем не менее последние несколько последних минут «Красоты» для многих становятся шоком: вяло разматывающийся клубок оказывается бомбой с очень коротеньким фитильком, взрыв которой затронет всех. И никакой надежды… Хотя… Закадровый голос Спейси снова оставляет надежду на красоту, на победу прекрасного, на превосходство чувств над разумом, на преодоление страха и скованности. Вы все еще не представляете, о чем мы говорим? Самое время погрузиться в красоту по-американски.
«Величайшее на свете – это любить и быть любимым»
Необыкновенной красоты мюзикл База Лурмана «Мулен Руж» – это прежде всего торжество музыки и фантастических костюмов. В мире существует столько прекрасных песен о любви, что из них можно собрать тысячи волшебных мюзиклов, но даже в этой тысяче «Мулен Руж» будет выделяться. Выделяться своей чувственностью, нежностью, легкой порочностью и тонким юмором – эмоционально эта картина, возможно, вершина творчества и Эвана МакГрегора, и Николь Кидман. Такой химии, такой энергетики между главными героями можно только позавидовать. Оттого и верится безусловно в финальные слова о любви. Действительно, что еще может быть важнее в нашей жизни?
«Я почувствовала это. Совершенство. Я была совершенством»
Может ли быть что-то скучнее балета? Может, поверьте. Но даже самое непривычное среднестатистическому современному зрителю зрелище вполне возможно преподнести так, чтобы от напряжения скрипели зубы. Четыре года назад на балетную сцену вышел Даррен Аронофски, и нелепые танцы в смешных костюмах превратились в леденящую душу историю сумасшествия, погони за фантомом идеала, раздвоения личности и поглощения спектаклем своего актера. То, что могло показаться простенькой мелодрамой о творческом кризисе, оказалось жестким психологическим триллером, временами граничащим с хоррором. Если это не совершенство от кинематографа, то что тогда можно так назвать?
«Меня зовут Элизабет Шоу, я последний выживший миссии “Прометей”. И я продолжаю поиски»
Мы зарифмовали финал «Прометея» с практически аналогичными последними словами «Чужого»: «Это Рипли, последний выживший с корабля “Ностромо”. Конец связи. Ко мне, котик». С тем, что делает сегодня в кино Ридли Скотт, можно спорить и не соглашаться, но преуменьшать его талант создавать невероятные хитросплетения, охватывающие все его творчество, никак нельзя. «Чужой» многие считают лучшей космической фантастикой двадцатого века, при этом вряд ли кто-то поспорит с тем, что «Прометей» до высокого уровня картины 1979 года не дотягивает. И все же будем честны сами с собой: нам не нужна иная концовка, пусть поиски продолжаются. Вперед, «Прометей 2»!