Заложницы чужой мечты: героини Софии Копполы на пути к свободе

В далеком 2003 году «Трудности перевода», всего лишь второй фильм начинающей режиссерки Софии Копполы, окончательно определил главный мотив ее творчества: женщина, находящаяся в поиске себя. Вышедшие в 2013 и 2023 годах хулиганская драмеди «Элитное общество» (один из первых проектов А24!) и меланхоличный байопик «Присцилла» — на первый взгляд абсолютно разные картины, которые также выстраиваются вокруг темы женского самоопределения и самовыражения. Эхо четвертой волны феминизма прослеживается и в других, не менее знаковых работах Копполы — дебютных «Девственницах-самоубийцах», медитативном «Где-то», псевдобиографической «Марии-Антуанетте», сумбурном «Роковом искушении». При этом в каждом новом фильме смысл слова «свобода» эволюционирует вместе с главными героинями, в то время как сама Коппола предпочитает оставаться в роли молчаливой наблюдательницы.

Скарлетт Йоханссон в роли Шарлотты на кадре из фильма «Трудности перевода»

Свобода это бунт

София Коппола — одна из немногих современных кинематографисток, которые говорят о женственности не сколько на уровне языка, сколько на уровне визуального повествования. Все, начиная от цветовой палитры и до игры светотени, буквально пропитано ощущением феминности: ее можно обнаружить как в многочисленных розовых шляпках королевы Марии-Антуанетты (Кирстен Данст), так и в томной экспозиции гостиничного номера Шарлотты (Скарлетт Йоханссон) из «Трудностей перевода». Вопреки утонченной, даже медитативной манере киноязыка Софии Копполы, ее героини всегда подчеркнуто чувственны и активны, откровенны в диалоге с самими собой и зрителями и, что самое важное, очень противоречивы. В основе конфликта, как правило, лежит гласное («Девственницы-самоубийцы») или негласное («Присцилла»), внутреннее («Трудности перевода») или внешнее («Элитное общество») давление.

Кирстен Данст в роли Люкс на промо-кадре фильма «Девственницы-самоубийцы»

Стоит ли говорить о том, что творчество Копполы — четкое и весьма объективное отражение действительности, нивелирующее красивые, но обманчивые образы нежных принцесс и счастливых домохозяек из фильмов, выстроенных с мужской перспективой. И если главная героиня псевдобайопика «Мария-Антуанетта» борется с удручающе пресными буднями королевской рутины с помощью танцев и рок-н-ролла, то девочки-подростки (Кэти Чанг, Эмма Уотсон, Таисса Фармига, Клэр Джулиен) из «Элитного общества» противостоят праведному стилю жизни одноэтажной Америки путем бесстыдного грабежа знаменитостей. Светловолосые сестры Лисбон (Кирстен Данст, Ханна Р. Холл, Эй Джей Кук, Лесли Хейман) из «Девственниц-самоубийц» наивно и по-детски встают на защиту дерева, которое пытаются срубить. Их бунт во имя собственной утраченной независимости — самый страшный и драматичный — прослеживается в трагическом финале.

Кирстен Данст на съемках фильма «Мария-Антуанетта»

Свобода это поиск

К счастью, далеко не каждое противоречие в работах Копполы оборачивается смертью или тюрьмой: оскароносные «Трудности перевода» и менее заметный, но не менее любимый «Где-то» — два идеальных островка спокойствия в бушующем море перемен. На рубеже веков женскому кино едва ли давали право голоса, однако победа «Пианино» Джейн Кэмпион в 1993-м немного, но изменила правила игры. Продвижению женской перспективы на широком экране способствовала и нарастающая эмансипация в реальном мире, и, как ни странно, стремительная популярность сильных и бесстрашных героинь («Чужой», «Зена — королева воинов», «Основной инстинкт», «Терминатор», «Баффи — истребительница вампиров»), большая часть которых все еще была продуктом мужского видения. 

Дрейфующая во времени и пространстве Шарлотта из «Трудностей перевода» может показаться хрупкой девочкой на фоне суровых воительниц. Тем не менее главная сила героини Скарлетт Йоханссон кроется не в стальных мускулах и непробиваемой воле, а в простой на первый взгляд свободе выбора в мире бесконечных возможностей. С первого и до последнего кадра «Трудностей перевода» личность Шарлотты — пугающе чистый лист, готовый к написанию нового романа. Она находится в вечном рефлексивном поиске чего-то, что подарит ей смысл: меняет города и профессии, привязанности и хобби. В «Трудностях перевода» мотив одиночества в большом городе рифмуется с состоянием нахлынувшей душевной пустоты. Потерянное состояние Шарлотты идейно олицетворяет кризис женского образа в киноиндустрии. Вырвавшаяся из оков мужской перспективы женщина — уже не «дева в беде», но еще не состоявшаяся личность — похожа на подростка, переживающего сложный этап родительской сепарации. В этом смысле финальная сцена с участием персонажа Билла Мюррея уже не кажется грустной и романтической, напротив, она вселяет надежду на лучшее будущее. Растерянная и испуганная Шарлотта находит силы покинуть авторитетную фигуру отца, чтобы выйти на путь самостоятельного взросления. Удивительным образом схожее переживание кажется актуальным и для самой Софии Копполы, дочери одного из самых больших режиссеров на планете, для которой «Трудности перевода» стали первым настоящим вызовом индустрии.

Скарлетт Йоханссон в роли Шарлотты на кадре из фильма «Трудности перевода»

На контрасте с Шарлоттой маленькая Клео (Эль Фаннинг), главная героиня эскапистской драмы «Где-то», кажется фигурой органично зависимой, буквально нуждающейся в поддержке вечно отсутствующего родителя, для которого ребенок — вынужденное и не всегда приятное обязательство. Коппола, как и зрители, задается вопросом, какой станет Клео без непосредственной любви отца и будет ли у нее возможность состояться в будущем. В замкнутой вселенной Клео, чьи масштабы не выходят за пределы гостиничного номера, свобода представляется невыносимым, тоскливым грузом, цена которому одиночество. И если одиночество Шарлотты это независимый путь к самодостаточности, то уединенность Клео — эмоциональная тюрьма без права на условно-досрочное освобождение.

Эль Фаннинг в роли Клео на кадре из фильма «Где-то»

Свобода это возможность быть самой собой

К началу 20-х годов женская перспектива в кинематографе окончательно формирует собственный голос: программы независимого фестиваля «Сандэнс» наводняют фем-хорроры («Свежатинка» Мими Кейв, «Няня» Никиату Джусу, «Наблюдающий» Хлои Окуно), лауреатками «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля становятся Жюли Дюкорно («Титан») и Жюстин Трие («Анатомия падения»), «Событие» Одри Диван забирает «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля, Хлоя Чжао («Земля кочевников»), Грета Гервиг («Маленькие женщины») побеждают на «Оскаре» в категориях «лучший режиссер» и «лучший адаптированный сценарий», Джейн Кэмпион вновь забирает золотую статуэтку за «Власть пса», Кристен Стюарт становится председательницей жюри Берлинского кинофестиваля. Образ женщины в кадре — сильной и слабой, жестокой и нежной, сексуальной и девственной — окончательно прощается с мужскими проекциями, теперь он претендует на уникальность, самобытность. Настоящее открывает сотни уникальных возможностей не только для начинающих кинематографисток, но и для известных, умудренных опытом режиссерок. В противовес глянцевому и дорогому байопику База Лурмана «Элвис» с Остином Батлером в главной роли София Коппола выпускает камерную «Присциллу» — нарочито выдвигая в название имя пусть и не самой знаменитой, но определенно заслуживающей зрительского внимания женщины, долгое время находившейся в тени популярного исполнителя. 

Кейли Спейни в роли Присциллы на кадре из фильма «Присцилла: Элвис и я»

В своем биографическом фильме Лурман прослеживал тернистый путь Элвиса к музыкальному олимпу, Коппола же точечно сконцентрировалась на непростом, а местами откровенно абьюзивном браке короля рок-н-ролла с молодой Присциллой (Кэйли Спэни), выставив во главу угла именно женскую перспективу отношений. В картине Присцилла предстает бесконечно преданной, трепетной провинциальной девушкой, вступившей в отношения со взрослым, влиятельным и талантливым мужчиной. Пассивный наркоман Элвис (Джейкоб Элорди) в каком-то смысле зависим и от Присциллы — ее доверия, любви, внимания и всепоглощающего фанатского обожания. Для него жена — не более чем красивый декор в квартире, редкая статуэтка для привлечения внимания, «трофейная жена», как сказал бы Вуди Аллен. Тем не менее зреющая внутри Присциллы личность рано или поздно дает о себе знать — дорогих подарков оказывается недостаточно, а что-то большее Элвис, увы, дать не способен. Со временем роскошная жизнь с самым популярным мужчиной планеты превращается в самую настоящую золотую клетку — зону комфорта с иллюзорным обещанием личного счастья и финансового благополучия. В отличие от героинь «Марии-Антуанетты», «Где-то» и «Девстенниц-самоубийц», у Присциллы есть сакраментальное право выбора: остаться внутри стабильных, но обесценивающих ее личность отношений или же сбежать. Для нее свобода — не только возможность стать по-настоящему любимой в будущем, но и шанс на эмоциональное взросление в настоящем. Шанс быть самой собой в одиночестве вместо проживания чужой жизни в браке. 

София Коппола на съемках фильма «Мария-Антуанетта»

В контексте обсуждения творчества Софии Копполы чаще всего принято говорить об одиночестве — под влиянием внешних обстоятельств или личного выбора ее героини скитаются по миру и собственным мыслям одни. Однако не менее эссенциальной в ее фильмах выглядит и тема свободы — будь то противостояние патриархальным скрепам, возможность быть собой в мире бесконечных возможностей или выход из разрушающих личность отношений. 

«Элитное общество», «Трудности перевода», «Присцилла» — такие непохожие на первый взгляд картины — пролонгируют одну и ту же идею женского самовыражения через борьбу, поиск или бегство. При этом далеко не все героини Софии Копполы смогли получить свое «счастливое завершение», однако каждая из женщин в ее фильмах так или иначе заявила о своем желании быть настоящей. 

Кирстен Данст в роли Люкс на кадре из фильма «Девственницы-самоубийцы»